Галина Чередий - Ведьма. Пробуждение

– Точно этого никто предсказать не может, верно? Так что звоните. Я готов вам помочь. А если вы сочтете нужным набрать меня просто так, то мне это будет еще и приятно.

– Ага. – Я хлопнула ресницами наверняка с дурацким видом.

А разве так можно? В смысле я же… как там… фигурант дела и все такое, а он явно подкатывает? Или я себе льщу? Ну да, второй подкат за один вечер, не считая испустившей дух на мне старухи и явления звезды французского кинематографа, что могло мне и приглючиться, учитывая обстоятельства и последующее бесследное исчезновение. Денек у меня был офигеть. Мерещиться не только подкаты, но и предложения руки и сердца начнут.

Я просто вошла в подъезд, даже не пообещав делать, как просил Волхов, хотя бы из вежливости. Нет у меня на нее сил. Лифт ожидаемо не работал. Это же извечный закон подлости – техника исправна и даже свободна, когда ты в порядке и с пустыми руками. А вот если ноги едва волочишь или нагружена, как мул, пакетами с продуктами…

Ворча и причитая, я потащилась на пятый этаж, вяло потыкала в замочную скважину и ввалилась-таки в прихожую. Каролина Владимировна, обладательница аж трех доставшихся ей по наследству квартир в столице и наша предприимчивая квартирная хозяйка, была поклонницей уплотненного заселения, поэтому на скромной площади трехкомнатной хрущобы нас, бездомных приезжих, обитало аж семеро. По две девчонки в маленьких комнатах и трое парней-студентов в большой. Целая толпа, пребывающая в вечном хаотичном броуновском движении. Так что вариантов не пересечься хоть с кем-то, избегая быть застигнутой в моем нынешнем виде, почти не было. Так и случилось. Только я сняла обувь, как в дверях кухни, откуда доносился галдеж и музыка, высунулась Светка – моя соседка по комнате.

– О, Казанцева приперлась наконец! – сообщила она всем. – Люська, ты где до такого времени шаталась? Я уже подумала, что совсем не придешь, загуляла с Вадиком своим, и твою долю картофана пацанам вон пожертвовала.

– Наплевать, – махнула я рукой и стянула с себя уделанную куртку. Уж о еде мне и думать не хотелось.

– Эй, Люська, что с тобой? – сильно прищурившись в полумрак прихожей, спросила немного близорукая Светка, выскакивая совсем из кухни. – На тебя напали? Скорую? Народ, Люська наша вся в крови!

В узкий коридорчик вывалились парни, из дверей выглянула Наташка, и все уставились на меня.

– Кровь не моя! – заверила я всех и пошла в сторону ванной, то бишь прямо к ним. – Скорую не надо.

Все дружно от меня шарахнулись, пропуская. Была бы не так вымотана, заржала бы, чесс слово. Вышло все, как в каком-то дешевом боевике. «Это не моя кровь, а кровь моих врагов, и я в ней купалась, бу-га-га!»

– Ох-ре-неть! Такое чувство, что ты сожрала кого-то, – тихо прокомментировал мое дефиле Макс.

– Шефа своего, – буркнула я и нырнула в санузел. – Придирался много.

Снимала одежду и бросала ее на пол, уныло констатируя, что всему пришел капец. Отстирать такое без шансов. А это был один из трех моих дежурных офисных прикидов, и на новое что-то денег нет. Настроила воду и встала под душ с облегченным вздохом. Но стоило только закрыть глаза, и в голове как взорвалось видение перекошенного лица старухи. Распахнутый рот с пузырями кровавой пены, остекленевшие глаза на выкате, растрепанные седые патлы. Я дернулась, отшатываясь от потока воды, врезаясь и так больным плечом в стекло кабинки. Хорошо хоть не разбила. Сердце опять колошматило как безумное, и воздух никак не хотел наполнять легкие, невзирая на мои рваные вдохи. Вот же черт! Это если меня так наяву прикладывает, то во сне и помереть могу от таких картинок.

«Воротись-воротись, омойся-исцелись», – прошелестело в моих ушах, и я в испуге завертела головой, хлопая глазами.

Само собой, никто незаметно со мной в кабинку не пробрался. Я протерла запотевшее стекло и обозрела ванну. Никого. Да и голос этот звучал… ну не как человеческий. Вообще не голос, шелестение какое-то. Да я и вовсе не стала бы утверждать, что мне это не почудилось.

– Ну спасибо, Ира! У меня теперь, похоже, крыша прохудилась. Что нисколечки не странно даже, после такого.

Вздохнув, я набрала в ладони воды и плеснула на лицо.

«Услышь-воротись. Водица текучая все исцелит-смоет-очистит!»

Я так и замерла, не опустив руки, и уставилась на струи, извергаемые душевой лейкой. Вот теперь я точно слышала. Все тот же голос, но уже чуточку громче и похож он был скорее уж не на шелестение, а на слабое журчание льющейся по камням воды.