Геннадий Ищенко - Неудачник. Книга вторая

– Капрал! – крикнул он старшему. – Ваши лошади будут мешать, перегоните их к башне.

– Это вы будете мешать нашим лошадям, – по-корвийски ответил тот, сопровождая ответ наглой улыбкой. – Во дворе много места, как-нибудь объедете.

Языки в соседних королевствах были похожи, и шевалье понял смысл сказанного. В другое время такой ответ вызвал бы злость, сейчас он спокойно подошёл к капралу и ударил его кулаком в горло. Сделав шаг в сторону, сбил с ног одного из солдат. Двое корвов упали на камни двора, остальные схватились за оружие. Дружинники навели на них мушкеты, и то же самое сделал Хартмут со своими пистолями. У солдат отобрали оружие, а самих заперли в караулке. Когда капитан вошёл в трапезную, там тоже всё закончилось. Почти все корвы упали со стульев и сейчас спали на полу, и лишь немногие лежали на столах среди разбросанных блюд и перевёрнутых бутылей с вином.

– По-моему, этот не дышит, – сказал он подошедшему барону, показав рукой на неподвижно лежавшего солдата.

– Может быть, – равнодушно отозвался Кай. – Значит, выпил за себя и за товарища. Получается, сам себя наказал за жадность. Для меня главное, что их никто специально не травил. Если спросят маги, я так и отвечу. С охраной разобрались?

– Заперты в караулке, – ответил Хартмут. – Обошлись без крови.

– Идите собирать семью, – сказал Кай. – Мы уже забрали золото и сейчас заканчиваем собираться. Возьмём с собой обе кареты и верховых лошадей на всех. Пока женщины будут ехать с удобствами, а потом пересядут на лошадей. Скажите стражникам, чтобы собрали мушкеты и пистоли корвов, и весь огненный запас и сложили в кареты. Хотя лучше скажу сам, а вы занимайтесь семьёй.

Не прошло и часа, как из распахнутых ворот замка Штабер выехали две кареты и шесть всадников с заводными лошадями и умчались в сторону столицы. В первой карете сидела женщина лет тридцати пяти с десятилетней девочкой, во второй – две девушки. Женщина была женой шевалье Хартмута, девочка – его дочерью, а девушки – дочерьми барона. Старшей недавно исполнилось пятнадцать, а младшая была на два года моложе.

– Исполнилась твоя мечта, Сента, – сказала младшая сестра, – и не пришлось никуда уезжать самой.

– Лучше бы я уехала одна! – хмуро отозвалась старшая. – Отец никого не хотел слушать, отдал корвам кучу золота и до последнего тянул с отъездом. Будет чудом, если нам дадут уехать.

– Прорвёмся. Сента, ты по-прежнему любишь своего Клода? А как же Симон? Он уже год по тебе сохнет!

– Я ничего не обещала сыну шевалье Гумеля, – ответила Сента, – и прошу тебя, Карин, больше о нём не говорить!

– Жаль! Он такой сильный и красивый! Если бы у меня была хоть половина твоей красоты, я никому его не отдала бы!

– Рано тебе мечтать о сильных и красивых. И напрасно мне завидуешь, ты сама очень славная. Лучше ложись и спи, пока хорошая дорога и не сильно трясёт.

Удалившись от замка на пару лиг, беглецы вынуждены были пустить лошадей шагом. Затянувшие небо облака скрыли луну, и дорога была едва видна. Так ехали всю ночь, а утром позавтракали в трактире. Первыми пошли есть господа, а трое дружинников остались сторожить лошадей и кареты. Господ было семеро, поэтому все уместились за одним столом. С одной стороны от Сенты сидела сестра, а с другой сел высокий широкоплечий юноша с красивым мужественным лицом. Это был сын Хартмута Симон, о котором вчера говорила Карин.

– Как перенесли дорогу? – спросил он у девушек.

– Всю ночь спали, – ответила Сента, – а вот вы были в седле. Отец, если нигде не будем останавливаться на отдых, вам нужно по очереди отдыхать в каретах.

– Отдохнём, – ответил Кай, – только сначала нужно объехать столицу. Я не пожалел зелья, поэтому корвы проспят до обеда, но, когда проснутся, постараются организовать погоню. Нетрудно догадаться, куда мы поехали, и порезанная нами упряжь надолго их не задержит. А мы за ночь проехали не так и много, поэтому всадники со сменными лошадьми могут догнать. Вот после столицы найти нас будет труднее.

– Пусть догоняют, – безразлично сказала Сента, – им же хуже. У нас четыре десятка заряженных мушкетов, да ещё пистоли. Устроим засаду и всех перебьём. Одна я это не сделаю, но с кем-нибудь… Всё равно после твоего зелья, если нас поймают, со всех снимут кожу. Надо было не жадничать и лить в бутылки весь флакон.

– Что вы такое говорите? – возмутился Симон. – Как можно травить людей?

– Жечь можно, головы рубить тоже можно, – сказала Сента. – С соседа содрали кожу за дуэль с офицером корвов. Значит, им можно нас убивать, а нам нельзя? Благородство хорошо с благородным противником.