Андрей Киров - Портрет знакомой женщины

После того, как Санька Шурка выгнала из собственного дома, как Лиса Зайца в известной русской сказке, и его двухкомнатная квартирка- хрущёвка тоже уплыла. Пока его батя был в деревне, по словам Санька, он квартирку то ли в карты проиграл, то ли его элементарно кинули лихие ребята: в 90-е это было распространено – отжимать квартирки у спившихся субъектов. У меня у соседа- «хроника» в смысле алкоголика, тоже однокомнатную квартирку отжали ребята, занимающиеся этим полукриминальным бизнесом – обменяли ему на дом в деревне, чуть-чуть сунули денег на бухло.

И вот Санёк со своим батей оказались в комнатушке на улице Механизаторов. Вообще – неплохой парень – незлобивый, нежадный, весёлый с чувством юмора, играл на гитаре и даже иногда сочинял тексты, но оказался слабохарактерный – водка сгубила. Да ещё баба попалась – бульдозер Гелиогабала Маграунда. В 90-е годы – десятилетие криминального хаоса и неразберихи при алкаше-президенте, который был охуительным «реформатором» как имеют наглость называть Борьку некоторые вполне официальные лица, такие парни, как Санёк Низов первыми попали под локомотив перестройки; Санёк-то ещё ладно, шевелился полураздавленным червем в алкогольном угаре, а сколько русских парней умерло на этой мутной перестроечной волне ново-вылупленного российского рынка (или, как сказал один негодяй – либеральный демократ, друг Генри Киссенджера, не буду называть фамилию вы все его знаете: « пусть умрёт хоть 30 МИЛЛИОНОВ – они не вписались в рынок»… Поневоле вспомнишь Иосифа Виссарионыча, у него с такими мразями- врагами народа разговор был короткий – к стенке шагом марш. Вот их и развелось с того десятилетия жуков- паразитов на содержании у американского госдепа – Вся эта либеральная шлоебень, (а какие отвратительные рожи*) поднявшаяся, как плесень в инкубаторе CIA USA, непонятно, чего с ними Владимир П. лясы точит? Руки не доходят?

А во- вторых, это Санёк Низов привёл ко мне эту в высшей степени амплитуарную даму Лену Шурацкую.

Это присказка, а сказка – вот она.

Дело было так.

Я был с угара средней тяжести – проходил медкомиссию, устраивался на работу в районную котельную оператором газ. котла в июле 2002 года: меня послали в конторе» Тепловые Сети» проходить в эту грёбаную горбольницу на Войкова (там такая кирпичная халабуда, в смысле больница стоит трёхэтажная – несколько корпусов: муромская корневая, находится за остановкой – ЦРБ (Центральная районная больница), заплатил стольник, ходил по кабинетам, «торговал ебалом» – ухо-горло-нос; только деньги дерут, а сервис как при Лёньке Брежневе, стой в очереди, парь яйца, ковыряй в носу, чеши в затылке, лови мух. А я с похмелья, причём с тяжёлого, сосу валидол, бледный, как Клара Цеткин на допросе у Шелленберга, куда спрятала собрание сочинений Карла Маркса, отвечай, падла, а тут ещё жди в очереди, когда тебя фонендоскопом для понта прослушают… А после этого ещё и в кожвен-диспансер послали – проверить есть ли у меня на половом органе мандавошки, а на залупе шишки, а то, бля, заражу всю районную котельную триппером, будут слесаря с мастерами ходить с замотанными хуями, а дамы с кастрюлями с прокисшим супом, вылить его в унитаз – есть никто не хочет… Конечно, и туда надо отстегнуть баблишка – ещё 60 рублей как с пальмы.

Вот они мне и попались утром, когда вышел из ЦРБ с единственной мыслью – выпить хотя бы кружку пива – поправить психоэмоциональное и физиологическое состояние отравленного накануне алкоголем организма (а он реально где-то отравился), но мысль-то хотя она и присутствовала в голове, однако денег не было, даже на кружку пива, и встретил на площади Труда, как сворачиваешь с улицы Войкова на Московскую вправо, и вот на этой площади с архитектурным монументом из легкосплавного металла – гигантские колосья злаков взметнулись к небу, – встретил Санька со своим батей. Они, сидели на лавочке в тени американского клёна, в характерной позе людей, страдающих с похмелья: оба скукожились-сгорбились, ноги крест- накрест подогнуты под лавочку, руки локтями лежат на коленях. Оба небриты, лица с нездоровым оттенком с одним выражением на лицах обоих: «Скорей налей стакан а то коньки отброшу!» Поприветствовали друг друга с ходу, как два лондонских бичблузера (т.е. завсегдатая злачных заведений).

Я сразу просёк, что они со мной пребывают в идентичном состоянии, но всё же спросил у Санька пятёрку на кружку пива: «С угара, – говорю, – Санёк. (С «угара» – с похмелья – местечковое арго алкоголиков муромского района.) – Баба моя мне сюрприз устроила. Вчера с ней загудели маленько, выпили бутылку портвейна, и бутылку водки, и пива, ну это как всегда – мало, я её заслал в магазин, дал последний стольник купить ещё бутылку портвейна – ей в основном нравился портвейн, она схватила деньги, ушла, и, с концами.