Дарья Пепеляева - Чёрный сектор

Аккуратно прокравшись через груду обломков, стараясь не издавать ни звука, Захар прижался к стене, прямо под площадкой второго этажа. Вадим подобрался к брату, после чего старший сложил руки так, чтобы Вадим мог поставить на них свою ногу. Схема, по сути, простая: Захар поднимает Вадима наверх, а тот уже действует по обстоятельствам. Одной ногой младший оперся на руку, другой на колено, руками Вадим взял брата за плечи.

«Вроде бы шпрот, а ведь тяжелый, зараза!» – думал про себя Захар, медленно поднимая младшего брата выше.

Отпустив плечи Захара, Вадим стал опираться о стену, чтобы не соскочить. На уровне глаз уже находилась площадка нужного этажа. Вадим дал ладонью знак «помедленней». И вот взгляд Вадима уже был устремлен на четверку экстремистов, сидящих у костра в бочке. Они сидели на ящиках с боеприпасами, пили местный чай из жестяных кружек и о чем-то громко и радостно беседовали. Да, именно эти люди готовились встречать представителей НАТО на вокзале… Разумеется, Волки были в этаком недоумении. Братьев инструктировали, что вокзал будут охранять элитные подразделения экстремистов. Серьезно? Это сказано про этих четверых, или про тех уже мертвых патрульных в кустах? Уж Вадим с Захаром точно знали, чем может обернуться халатное отношение к своему делу. И братья таких ошибок не прощали ни себе, ни кому-либо еще. Жестом руки Вадим показал брату, что готов действовать. Захар в ответ согласно кивнул. Через несколько секунд, младший волк медленными и аккуратными движениями перевел автомат в боевое положение. Прислонившись локтями к оборванному снарядом краю лестничной площадки, попутно переключив режим огня автомата на автоматический, боец взял в прицел скопление противника. Все происходило тихо, никто из расслабившихся националистов даже не знал о присутствии прямо у них под носом Волков… Серия еле уловимых для слуха хлопков приостановила безудержное и бессмысленное веселье. Несколько автоматных очередей было более чем достаточно, чтобы заставить всех сидящих у костра замолчать. Никто даже не успел понять в чем дело. Теперь у костра остались только четверо убитых. Минимум шума, никакой суеты.

– Четко! – прошептал Вадим брату внизу, – Поднимай.

Резким толчком старший брат поднял Вадима наверх. Боец вскарабкался на площадку, затем обернулся, лег на холодное бетонное покрытие и протянул руку старшему брату. Взяв напарника за руку, он вытянул Захара наверх. Старший волк оперся руками о край и завершил восхождение.

– Волки, прием, – Мария снова вышла на связь, – Я потеряла из виду ту четверку в здании…

– Все в порядке, Вожак, – ответил Захар, – Угроза устранена.

– Уж простите, – Вадим снова иронизировал, – без несанкционированных ликвидаций не обошлось.

– Волки, давайте там полегче, – недовольно ответила Мария, – до прибытия представителей НАТО 12 минут.

– Принято, Вожак. Волк-1, до связи.

Камеры беспилотника теперь показывали активность только на самой станции, плюс с воздуха вертушка по-прежнему выискивала добычу. А Волки тем временем уже двигались по лестничным маршам на самый верх. Каким-то чудом, хотя бы со второго этажа по последний лестницы остались целы. Братья воспользовались этим. На всякий случай они проверяли вражескую активность на каждой площадке. Но там уже было все спокойно. Если подумать, то если бы та «веселая» четверка действительно охраняла здание, то проникновение в здание могло бы стать для оперативников серьезным препятствием. Но что произошло уже не изменить. Охранники мертвы. Они оставили здание без охраны, а тем самым образовали брешь, ведущую прямиком к вокзалу.

Захар с Вадимом оказались на верхнем этаже, как раз в той квартире, откуда было прекрасно видно всю железнодорожную станцию. Возникало такое чувство, что эта квартира все еще была наполнена жизнью, просто кто-то давно здесь не убирался. В поле зрения попадали раскиданные вещи из гардероба, на полу лежали вещи из постоянного обихода, кое-где встречались детские игрушки. Однако, о реалиях произошедших здесь событий свидетельствовали обломки, следы от пуль и осколков, запах гари и сажа на разодранных стенах. Грустное зрелище.

– Блин, Захар, мне это напоминает нашу первую квартиру… Такой же хаос, – проговорил Вадим с какой-то непонятной интонацией. То ли он иронизировал, то ли его охватила печаль. Непонятно.

– Шпрот, тебе тогда едва год был, ты не можешь этого помнить, – ответил Захар.

– Не, обрывочно я что-то помню, да и по фоткам старым тоже вспоминаю, – Вадим усмехнулся, – А я ведь помню папин Москвич-412 алого цвета.