Екатерина Кариди: Змеиная невеста. Четвертая часть

Ох, как Леру распирало поделиться с подружкой новостями, но она молчала как партизан. Не хотела испортить сюрприз. И чтобы отвлечься, она решила поговорить о своем, о девичьем.

– Прикинь? – толкнула она локтем Наилю и загадочно поиграла бровями.

И потянулась за персиком. Таньма сразу же заметила ее движение и стала придирчиво осматривать фрукты, разве что не обнюхивая их. А Лера добавила шепотом:

– Рази – боевой маг и неофициально глава клана Золотых Нагов. Я апсара. А ты стихийная ведьма. Круто, да?!

Задумалась на секунду о том, какими они были ничем не примечательными девчонками в начале всей этой эпопеи. А потом попыталась незаметно стащить с блюда персик.

– Тебе – нет! – тут же напустилась на нее Таньма. – Ты – ИматАани, я проверять!

Но персик все-таки отдала. Лера с наслаждением прикусила сочную мякоть и вздохнула:

– Кошмар какой-то, ем без перерыва, скоро стану как дирижабль. Далгет надорвется меня на руки поднимать.

Девушки покосилась на ее красавца мужа и хихикнули. А Лера вдруг спохватилась и показала на столик, на котором были выставлены фрукты, сладости и, конечно же, кахк с ашхи, куда ж без него.

– Девчонки, угощайтесь. Только, прошу меня извинить, мне кахк нельзя. Там ашхи, а у меня на него непредсказуемая реакция.

– Ничего страшного, – Рази сдержанно улыбнулась, беря с блюда печеньице.

Прикусила его ровными белыми зубами и как бы невзначай покосилась на стоявших в проеме мужчин. Словно почувствовав ее взгляд, Захри оглянулся на нее и с истинно мужской улыбкой выгнул бровь. В этом было столько интимного.

– А ведь это все ты, Рази, – тихо проговорила Лера, глядя на невестку.

Та резко повернулась к ней и нахмурилась.

– Он всегда был нелюдимым и замкнутым, а теперь вот, смеется. И это благодаря тебе. Ты сделала его счастливым.

Золотая секунду смотрела на нее, потом неожиданно улыбнулась, как будто засветилась золотом, и потупилась.

– Спасибо.

– За что? – рассмеялась Лера и стянула с блюда очередной персик.

– Я проверять! – тут же напустилась на нее Таньма.

Теперь уже смеялись все.

Все-таки отчужденность со стороны Рази, хотя Золотая и старалась этого не показать, была. Лера постоянно ощущала ее напряжение и нервозность. Хотелось как-то это сгладить, она ведь теперь старшая в роду (о, как это звучало, словно ей триста лет и ни днем меньше!) и должна заботиться, чтобы в доме был мир и порядок.

Но сейчас в Золотой уже не чувствовалось того затаенного напряжения, Лера выдохнула с облегчением и перевела взгляд на братьев.

И тут…

Наиля жевала печеньку и вдруг застыла, схватившись рукой за горло, и просипела:

– Пить…

Мужчины мгновенно обернулись в ее сторону.

А вокруг стало твориться нечто невообразимое.

Двери смежного зала с треском растворились, и в него влетел отряд охраны с мечами наголо. Далгет и Захри мгновенно сменили форму, отгораживая проем, а Саха метнулся к своей ведьмочке.

– Что с тобой, Вишенка моя? Что с тобой? Тебе плохо?

У него руки тряслись. Отравилась? Мммммагхххх! Неужели здесь, в родном доме, ее кто-то отравил?! Словно сквозь вату он слышал, как Далгет рявкнул на командира отряда:

– Вагит! Уводи своих сейчас же!

А потом резко бросил брату:

– Захри! Перекрой здесь все!

Там, за спиной, что-то происходило, искрила и лилась потоками магия, но Сахе было не до того. Осторожно касался кончиками пальцев лица своей ведьмочки, гладил по щекам. Было безумно страшно.

– Наиля, Вишенка моя, прошу тебя, открой глаза… Наиля, ответь, что с тобой?!

Он готов был трясти ее за плечи, укрыть собой, забрать всю ее боль, жизнь свою отдать. Только бы с ней ничего не случилось! Но она так и оставалась в прострации, бледная и недвижимая, словно спящая кукла.

Секунды шли, а ему казалось – годы.

– Наиля! – тряхнул он ее в отчаянии.

И тут она качнулась, открывая глаза и простонала:

– Пи-ииить…

Саха осел назад от неожиданности. А потом потрясенно прошептал:

– Ты…

Ведь он уже не надеялся. Трудно было поверить.

Не сразу заметил, что Далгет держит его плечо и протягивает ему стакан с освященной водой. Мороз по коже. Понимание пришло, заливая его волной чувств, которым он не знал названия.

Взял из руки брата высокий прозрачный стакан, полный кристально чистой воды и срывающимся голосом спросил:

– Хочешь… пить?

Смотрел в ее затуманенные глаза и ждал. Боялся, что все это снова ошибка, надеялся, уговаривал себя, что все это не страшно, если вдруг опять ничего не выйдет…