Татьяна Васильцова - Соната ля мажор, или Однажды в августе 2034

– Вероника – ответила она и положила свою руку в его.

Он легонько сжал пальцы Вероники, поднял руку и, продолжая смотреть в глаза, нежно коснулся губами её руки.

– Пойдём, – сказал он, увлекая её к выходу – здесь нам не дадут поесть.

Они вышли за территорию университета и зашли в кафе на соседней улице. Вероника была, как в тумане, эти глаза просто гипнотизировали её. Усилием воли она встряхнулась и сосредоточилась на том, что говорил Мишель.

– Как я рад, что нашёл тебя.

– Меня нашёл этот громила. – сказала она усмехаясь.

– А Эрнесто? Когда я нарисовал твой портрет, он сразу заявил, что точно знает где тебя искать.

– Мой портрет?

– Вот! – Мишель протянул ей лист бумаги.

Вероника была очень удивлена, на обычном листе формата А4 было её фото, нарисованное простым карандашом.

– Это ты нарисовал?

– Да, я не знал, как объяснить друзьям, как ты выглядишь, и набросал рисунок, как запомнил твоё лицо. Друзья сфотографировали рисунок и вчера целый день искали тебя по университету. Даже привели ко мне двух девушек, но они были лишь отдалённо похожи на тебя. Я был в отчаянии, я боялся, что больше никогда не увижу тебя. Но Эрнесто постоянно повторял «Я чувствую, что она рядом, я её найду!»

– Он, что, колдун Вуду? – Вероника улыбалась.

– Да! Его отец шаман! Но Эрнесто не любит говорить об этом, пожалуйста, не говори ему, что я проболтался.

Мишель смотрел на неё так, как будто всегда знал, но давно не видел и очень скучал. В его глазах было столько любви и счастья, что Вероника почувствовала себя неловко.

– Ты хорошо рисуешь, можно я оставлю этот рисунок себе?

– Да, конечно, мне он уже не нужен. Я теперь каждый день буду видеть тебя. – Мишель взял её руку и прижал к своей щеке.

Вероника была смущена, но чувствовала себя легко и свободно, как со старым знакомым. Официант принёс лазанью и салат. Веронике нравилось это кафе, тут всегда вкусно готовили, а лазанья была фирменным блюдом. Официант даже не приносил им меню, так как Вероника всегда заказывала именно лазанью. Как оказалось, Мишель тоже был завсегдатаем этого кафе и тоже любил фирменную лазанью.

Как странно, что они не встретились здесь раньше.

Всему своё время.

* * *

Вероника на минуту вернулась на Гурзуфскую набережную. Как давно это было? Одиннадцать лет назад!

Вокруг шелестели кипарисы, пахло шалфеем и лавандой. Лёгкий ветерок навевал приятные воспоминания.

* * *

Тот день запомнился ей навсегда. После кафе, они бродили по городу, Мишель рассказывал про своё детство, про родственников, про свои проказы. Вероника хохотала и в свою очередь рассказывала про себя. Ей ни с кем не было так легко, как с Мишелем.

– Вот здесь я живу. – сказал Мишель, указывая на дом 19 века с красивыми колоннами. – Пошли, я угощу тебя кофе.

– Неудобно. – Вероника забеспокоилась.

– Почему? Я покажу тебе свои картины.

– Картины? Идём. – беспокойство испарилось.

Мишель жил в квартире с двумя спальнями, во второй жили его друзья Анджей и Габриэла, но они уехали на неделю к родителям Габриэлы. Её бабушке исполнилось 80 лет и на юбилей съехались все родственники. Даже внучатая племянница из Австралии! Всё это Мишель рассказывал, пока варил кофе. Вероника в это время ходила по гостиной, где по стенам были развешаны картины, как в Лувре.

– Это все твои? – крикнула она Мишелю.

– Да! Моя тётушка Джозепина обожает моё творчество. Заказывает в мастерской рамы и развешивает картины в своём доме и здесь. Это её квартира. Пока моя кузина учится во Франции и живёт у моих родителей, я учусь в Италии и живу у тётушки.

Мишель зашёл в гостиную с большим подносом, на котором стояли креманки с джелато, тарелка с круассанами и кофе.

– Это всё ты приготовил? – Вероника улыбнулась.

– Нет, джелато я покупаю в джелатерии за углом, там оно самое вкусное в городе. А круассаны в кафе, в подвале этого дома.

Они пили кофе с круассанами, ели джелато и говорили, говорили, говорили.

– Ой, уже темно, – спохватилась Вероника.

– Ложись в комнате Габриэлы.

Вероника немного колебалась, но решила, что её страхи беспочвенны. Приняв душ, она нырнула под одеяло и, мечтательно улыбаясь, практически мгновенно заснула.

Проснулась она в объятьях Мишеля, в его постели.

«O, Боже! – подумала она, – Что я здесь делаю?»

Она отодвинулась от Мишеля и стала лихорадочно соображать, как это случилось. Мишель открыл глаза и улыбнулся. Увидев тревогу в её глазах, он поднялся на локте и спросил: