Роман Смеклоф - Тридцать один. Часть I. Ученик

– Учитель, извините, – покаялся я, склонив голову.

– Тебе одного обряда не хватило?

– До архимаговых подштанников.

– Тогда, кыш! На первый раз прощаю.

Я отошёл, пропустив к штурвалу Оливье.

– Учитель, а что за земля перед нами, это Тролляндия? – дрожа, промямлил я.

Дядя занял своё место и, взглянув вперёд, ехидно крякнул.

– Сдрейфил, ученик?

Я опустил глаза.

– Скачи от радости. Туда, – он махнул рукой к слоёному острову, – нам не надо.

Я шумно выдохнул.

– За все Черногорские империки, туда не вернусь, – признался он. – Говорят, есть дыры и похуже, но я бы поспорил. Такого сумасшедшего лабиринта с ненасытными тварями во всех тридцати мирах не сыщешь, – и добавил порозовев. – Но в самой тёмной, кромешной глубине этой бездны чудищ, пасётся Великий Свин.

– Кто? – не понял я.

– Какой ты всё же скучный и дремучий. К тому же единственный в тридцати мирах кто не знает об острове Божественного бутерброда! На море, на окияне, посреди острова на чёрной поляне, стоит Свин печёный: в заду чеснок толчёный, с одного боку режь, а с другого – соли, да ешь. Да?

Я уже открывал рот, когда дядя зыркнул на меня и продолжил.

– Завали клюз, крысёныш. Вопрос риторический. На этот остров никто не суётся. Хотя любой пират отдал бы руку и ногу, чтобы посадить в трюм Великого Свина.

Оливье замолчал. Я немного выждал, чтобы не получить очередную порцию нравоучений, и спросил:

– Что в этой свинье такого?

Дядя закрутил ус.

– Если отрезать от Свина кусок мяса, он сразу нарастет вновь. Его нельзя убить, он очень долго живет. Но главное, он вечный источник хавки, чтоб мою шхуну в водоворот засосало.

– Правда?

– Абракадабра! – рассердился мастер Оливье. – Откуда мне знать, заморыш, я его не пробовал.

Мы задумчиво помолчали.

– Пойду, о троллях поучу?

– Вали.

Я спустился вниз и вернулся на камбуз. Разочаровано пробежался по пустым ящикам, заглянул под стол. Кушать хочется всё больше и больше, а нечего.

– Быть учеником виртуоза на голодный желудок – тяжело. Какой я по счету?

В ответ послышалось хихиканье. Я поднял голову и, сняв книгу с полки, погладил обложку.

На ней мгновенно проступила надпись: ревнуешь?

– Шутишь? Потрясающе. А сколько их всего было?

Появились две цифры: три и ноль.

– Тридцать? – я попробовал загнуть пальцы, но их почему-то не хватало. – Со мной тридцать один. Ого! Часто менялись?

Книга не ответила. То ли задумалась, то ли не хотела говорить.

Подумав, что вопрос, и правда, глупый, я сказал:

– Надо валить, пока всё плохо не кончилось? Оливье предлагал остаться в Черногорске, когда приплывём.

На обложке появилась голова, пожимающая плечами.

– Тык, – не стал допытываться я. – Есть время подумать… Про троллей покажи, пожалуйста, – вспомнив несчастную судьбу предыдущего ученика, попросил я.

Пробежав глазами описание, схему разделки и способы охоты, я остановился на рецепте печёного троллева колена.

Побольше чеснока на ногу – тролли отвратительно воняют. Для рассола душистый перец, имбирь, мускатный орех, лавровый лист, соль и светлое пиво – лучше брать у гномов пещерное забористое, тогда не надо ковыряться со шкурой, сама облезет. Добавить дикий мед, масло и мягкую горчицу.

Почистить ногу, промыть в…

Продолжить я не смог. Слюна текла так, что я не успевал сглатывать. Читать с голодухи кулинарные книги – высшая степень издевательства над собой.

С другой стороны, чем ещё занять время.

– А самый странный рецепт какой? – спросил я тёмный фолиант.

Книга зашелестела страницами, показав оглавление с приписками.

Принцессы крученые под розовым соусом – постное меню людоеда.

Драконята копченые – смертельно опасно! Без мага гильдии Огневиков даже не пытаться!

Левиафан под шубой – охота на левиафанов строго запрещена. Сохранилось всего около трёх сотен страшилищ.

Малосольный хозяин болота – без заклятья обратного времени, обедом рискует стать повар.

Скелеты диетические – без эликсира собачьего голода, жестковаты.

Кетцалькоатль пряный поджаренный – чтобы избежать несварения, перед едой принести в жертву блёклого простака.

Дальше я читать не стал. Куда уж страннее. Хотя мысли сами потянулись к топору.

– Земля, земля!

Я даже не подскочил. Медленно закрыл книгу, сказал: «Спасибо», и церемонно проследовал на палубу.

Мы подплывали.

Тролляндия, в отличие от Божественного бутерброда, была совсем близко. Уже не серая полоска на горизонте, а вполне различимый тропический остров. С сочными цветущими джунглями и яркими плодами, свисающими с низеньких деревьев. С разноцветными птицами, скачущими по веткам и чистым белым песком. Всё как на картинке в кабинете декана Водолюбов, только без девушек, купающихся в море.