Ксения Болотина - Танец с огнем

Бывали моменты, когда мне даже казалось, что они прикрывают неприязнью свои истинные чувства. Иногда в глазах Алэра появлялся странный огонек, когда он на нее смотрел, но едва девушка поворачивалась, выражение его лица тут же менялось. Несколько раз мне удалось заметить и ее задумчивый взгляд, направленный на брата. Почему они не показывают своих истинных чувств? Зачем прячут их под маской безразличия и неприязни? Хотелось задать так много вопросов, но я не мог докричаться до них даже мысленно.

Постоянное присутствие девушки напоминало мне о Рине. Северен практически не появлялся, был ли он с маленькой в моменты своего отсутствия? Неужели я стал ей настолько противен, что она даже не хочет меня видеть? Не потому ли ее нет рядом? Кому нужно растение, которым я стал. Что случилось? Почему я в таком состоянии, и пройдет ли оно когда-нибудь?

Однажды ночью я проснулся от ощущения чьего-то пристального взгляда. Рядом стояла темноволосая девушка, держа в руках карандаш и листок. Странно, она никогда не оставалась со мной одна. Над ее плечом горел небольшой светляк. Увидев, что я на нее смотрю, девушка что-то застрочила на листке. Слава богам, что хоть она додумалась мне написать.

«Моргаешь один раз это «да», моргаешь два раза ― «нет».

Она повернула ко мне листок. Я моргнул один раз, давая понять, что понял ее. Удовлетворенно кивнув, она вновь склонилась над листком.

«Рина и Нисса пропали. Тебе не говорят. Боятся расстроить. Идиоты! С ними все хорошо, но они за заслоном».

Как же я был ей благодарен за эту информацию! Маленькая пропала, она от меня не отказывалась. От облегчения стало легче дышать. Правильно она написала, идиоты, других слов у меня не было.

Я снова моргнул. Надеюсь, я когда-нибудь смогу сказать, как я ей благодарен за эти крохи информации.

«Можно попытаться тебе помочь. Они не верят. Вижу как тебе тяжело. Это опасно. Можешь умереть, но и это не жизнь. Хочешь, помогу?»

Она снова повернула ко мне листок. Выбора у меня не было, если честно, я и не раздумывал. Моргнув один раз, уставился прямо ей в глаза, поймет или нет, объяснит ли хоть что-нибудь?

Вновь что-то написав, она на время замерла, будто решая, посвящать меня в это или нет. Затем кивнув, повернула листок.

«Будем просить помощи у Рины. Вытащу вас обоих за грань. Для нее риска нет. Ты без магии, с тобой тяжело. Не должен сопротивляться. Хочешь?»

За гранью могли находиться лишь темные маги, как правило, среди них не было хороших людей. Чтобы познать грань, надо сделать что-то поистине плохое. Теперь мне стала понятна ее заминка перед тем, как дать мне прочесть написанное. Можно ли верить ее словам о безопасности Рины? С другой стороны, она старается мне помочь. Имею ли я право подвергать Рину хоть малейшей, но все же опасности? Не будет ли это эгоизмом с моей стороны и, если что-то случится, смогу ли я простить себя за совершенную ошибку?

Рука мелькнула перед глазами, привлекая мое внимание. Девушка, достав нож, полоснула себя по ладони, полные губы зашевелились, и вокруг нее вспыхнуло белое сияние. Клятва на крови. По цвету сияния можно было понять, о чем клятва. Черное ― смерть, красное ― месть, белое ― служение. Молча глядя на меня, она держала руку надо мной, ожидая моего ответа. Моргнул один раз, и по моей щеке размазалась кровь с ее ладони. Все еще не понимая, зачем она принесла мне столь страшную для себя клятву, я был ей безумно благодарен и поклялся про себя, что никогда больше не воспользуюсь своей властью. Клятвы через кровь были пожизненными и не рушимыми, по сути, сейчас она стала моим рабом.

Развернувшись, она принялась что-то делать, наклонившись к полу, тем самым исчезнув из моего поля зрения. Я же продолжал лежать, раздумывая о том, что совершенно незнакомый человек, в отличие от братьев, пытается мне помочь. Зачем? Почему они ей не позволяли сделать хоть что-нибудь, только бы попытаться вытащить меня из этого состояния? Неужели они не понимают, что я уже не живу, что лучше умереть, чем оставаться вот таким?

Мое тело взмыло в воздух, что оторвало меня от размышлений. Девушка, ловко управляя тьмой, перемещала меня в начерченный круг. Едва мое тело коснулось пола, вспыхнули свечи, расставленные так, чтобы повторять начерченный круг. Перед глазами вновь возник листок, и изящный пальчик ткнул, указывая на нужные слова: она напоминала мне не сопротивляться. Затем постучала меня пальцем по виску ― не сопротивляться даже мысленно. Я моргнул один раз, соглашаясь. Рука медленно двинулась к лицу, закрывая мне глаза. Я закрыл, полностью отдавшись ее рукам.