Артур Романов - Неожиданные психические отклонения. Мир глазами безумных…

Когда же, наконец, он закончил, то мы дали ему пивоса и разговорились.

– Слышь, пацаны, а мож, нам съездить куда-нить? – начал говорить Филипп, как и подобьется обычному гопнику.

– А куда?

– Филь, ну не знаю, надо подумать, – отозвался, кто-то ещё.

– Может в соседний посёлок? – предложил я. (Голос главного героя).

– Точно, Эдик, точно, я завтра же, нет на следующие выходные, поеду. Кто со мной?

– Не, один ехай. – Отозвался, кто-то, и все бурно заржали, как кони.

Всё-таки потом надумали съездить.

Наступили следующие выходные.

Как мы и договорились, ранним утром собрались у Прапорщика Валеры в гараже. Каждый захватил свою стипендию за год, которая накопилась и, конечно же, еду на дорогу, да и вообще много всего, но не самое главное….

Восьмое июля. Девять утра.

Я сел за руль шестёрки, который Филин позаимствовал у своего отца, и мы поехали развлекаться. Но наше веселее быстро обломалось.

Выехав за поворот, начался сильный дождь, он лил так, что было плохо видно дорогу. Дождь образовывал целые водяные стены. Надо бы поворачивать домой, переждать ливень, но, будучи подростками, мы сглупили и, напившись пивом и обкурившись коноплей, продолжали свой путь. Смеялись и шутили, нам ударило в голову и, никто и не заметил, что началась гроза, а если и заметил, то не предал большого значения, в принципе, даже в трезвом уме можно было этого и не совершать. Внезапно сверкнула молния, и я от неожиданности выпустил руль из рук, и, Жигулёнок снесло с дороги буквально сразу, в кювете машина врезалась в фонарный столб.

Все отключились, действовало пиво, трава и сильный удар головой о салон автомобиля. При этом я затушил тлеющий бычок своим пухленьким глазом, пустив молочную течку.

Утро, девятого июля.

В салоне машины царствовала головная боль и жуткая, непереносимая человеческим организмом вонь. Кто-то определённо сходил в туалет, во сне. Я проснулся раньше всех, оттого что мне в глаза светило, что-то блестящие – это луч солнца отражался от блестящих звёздочек на погонах милиционера, который очевидно проезжал мимо и, увидев нашу машину, остановился, чтобы выяснить, в чём дело. Протирая сонные глаза, я разбудил всех остальных. Мы поприветствовал милиционера, и по его просьбе предъявили документы.

– Гражданин начальник, мы ехали вчера, но тут полил дождь, началась гроза, а потом из-за плохой видимости мы врезались в столб…

– Гражданин Дисков Эдик Михайлович, – с запиранием проговорил страж порядка, посматривая на его паспорт, – пока вы спали, я осмотрел машину, и увидел, что у неё пробит радиатор. Я думаю, я вас довезу до автобусной остановки, а там вы уж разберетесь, куда поедите. Тут редко ходит транспорт, а до цивилизации далеко.

– Спасибо начальник.

Довезя до остановки, он нас покинул. Мы его снова поблагодарили и сели ждать транспорт. Просидев до самого вечера, мы так и не уехали. За всё наше местопребывание здесь, не проехала не одна попутка, даже в другую сторону. Странно. Очень странно. Раньше подобного, никто из нас не видел.

Поскольку мы подростки умные, то захватили провизию с собой, на подобный этому случай, а не оставили протухать в багажнике вместе с трупом бабушки Эдика – Алисой Михайловной.

Когда мы пожрали, как оголодавшие сурки, то решили идти пешком, так как ничего не оставалось делать. Но упрямая Клава Отхапкина отказывалась идти пешком, потому, что была не в той одежде и обуви. Тут я достал карту, что бы отвлечься от спора и посмотрел, где мы находимся. А находились мы, как не странно в соседнем посёлке. Я так сказал, что бы показаться умным перед своими сверстниками. Все мне, конечно же, поверили, но в действительности я даже не представлял, где сейчас стоим.

– Короче народ, фишка в том, что мы находимся в Грибоплющеве. – после моих слов все бурно засмеялись, и, я заулыбался вместе с ними, но спустя полторы минуты смеха, все отчётливо увидели, как с моего лица постепенно сползла улыбка, я бы сказал, в серьёзное выражение злобы.

Народ, сразу заметив это, перестал смеяться и притих.

– Ну, посёлок так называется…

– Это шутка, да? – произнёс Филин и стал выдавливать, да, именно выдавливать из себя совсем ненужный смех.

Но все кроме него молчали. Скоро и сам Филипп замолчал, когда засёк всеобщее молчание.

– Но как это могло произойти?

– Наташ, спросила бы лучше, когда я в первый раз увидел тебя без лифчика.

– Пошёл ты, осёл, – обиделась она на Эдика, и добавила: – Да тебе это всё равно ничего не дало бы, ведь твоя малюсенькая штучка в трусах, совсем не реагирует ни на, что, кроме своего собственного кулака.