– А если ты снова заржёшь в самый ответственный момент, я больше никогда сюда не приду, даже из уважения к тебе.
Стёпа, взрослый тридцатидвухлетний мужчина с двумя высшими образованиями и солидным «хирургическим» стажем, расплылся в довольной детской ухмылке. Взъерошенные светлые волосы, мелкая серьга-кольцо в левом ухе, смешливые зеленовато-карие глаза, джинсы и очень популярная в городе майка. С чёрного фона из-под белого халата душевно улыбался маньяк с бензопилой, а кровавая надпись над и под «фото» гласила: «Заболели? Тогда я иду к вам!» Шпана. Но руки золотые. И если человек хочет в свободное от работы время быть несерьёзным – это его право.
– Стёп, прокляну.
– Ты не для этого меня от машины отскребала и собирала по кускам, – он нагло улыбнулся.
Да, было дело. Так и познакомились. На ночной улице. Он, обалдевший от того, что, расплющив машину (и себя) о забор, отделался парой синяков, и я, ошалевшая от того, что мне впервые удалось исцелить кого-то сходу, качественно, быстро и не калеча предварительно. Обычно моё тёмное целительство работало только на «уборку» за собой, но когда от страха отключается мозг, порой случаются чудеса. И только Стёпка один и знал, что я – не просто городской экстрасенс.
Баба Зина, предчувствуя ведьму, перешла на ультразвук. Я распустила волосы, глянула недовольно в зеркало, вдохнула-выдохнула и доблестно отправилась в палату бабки спасать коллег. Стёпа не отставал.
– Как же вы без меня-то справлялись?.. – пробормотала я, ежась.
– Годовым запасом успокоительных, – отозвался он. – Пару дней баба Зина голосила, а мы – истребляли транквилизаторы. Их Валя даже закупать больше стала. А потом бабка нас посылала, садилась на велик и укатывала под свою «Катюшу»…
– …до следующего «ой», – я остановилась у палаты. – Ладно, благословляй.
Но коллега лишь икнул от смеха и открыл дверь. Я мужественно переступила порог и ласково улыбнулась своей пациентке. Баба Зина, держащая в страхе не только больничный персонал, но и всю непутёвую городскую молодёжь, была маленькой и худенькой. Короткие светло-сиреневые волосы мелким «барашком» от «химки», морщинистое лицо, опухшее от слёз, выцветшие глаза… внимательные.
Ох, и непросты вы, баба Зина, и дайте срок…
– Милочка… – всхлипнула она, и её подбородок задрожал. – Деточка, помираю…
Стёпа, стоявший в дверном проёме, поспешно отвернулся и снова икнул.
– Ничего подобного, – я присела на край койки. – Вы, баб Зин, ещё нас переживёте.
Одной же бабкиной «бесценной печёнке» всего-то лет тридцать… И сначала я решила, что она – ведьма, такая же, как я, да силы в ней не было ни капли. Ни остаточной, ни… вообще. И я с этим феноменом разберусь. Либо она грамотно притворяется, либо… она предвестник. Один из.
– Но в боку-то ж знаешь, как…
– …ой, – шёпотом подсказал Стёпа. Почти серьёзно.
Баба Зина наградила его надменным взглядом.
– Дайте-ка посмотрю… Вы не волнуйтесь, расслабьтесь. Это может быть просто камушек…
– …в почках? – вместо того чтобы лечь, она резво села.
– Лунный, – поправила я, хмуро изучая слишком молодой для старухи организм. И напомнила: – Я же вам советовала носить лунный камень. Почему сняли?
– Так… мылась, – баба Зина смущённо затеребила простыню.
– Тогда зелье для улучшения памяти посоветую.
– А…
– И от нервов.
– Но…
– И для иммунитета. Весна, простуды, – я полезла в сумку.
Баба Зина глянула застенчиво:
– И всё?
– Вы абсолютно здоровы, – я достала из сумки три склянки. – По две капли в чай, утром, днем и вечером. На крышках подписано.
Ненормальная пациентка бодро соскочила с койки. Одёрнула безразмерную футболку, подтянула спортивные штаны и рассовала зелья по карманам.
– Душевная ты ведьма, милочка, – заметила она весело и взяла с тумбочки очки, которые явно носила для полноты образа. Зрение у неё стопроцентное. – Даром что чёрной прикидываешься. Вот поговоришь с тобой – и словно заново родишься! И ничегошеньки-то и не болит уже!
Подхватила со стула ветровку и глянула на Стёпу снизу вверх, да так внушительно, что коллега едва не присел.
– Учись, мальчик. Учись с пациентами работать. Улыбка, добрые глаза, спокойный голос… А вы со своими иголками да ядами… нелюди! Кыш!
Он отступил, освобождая выход, и посмотрел на меня разочарованно. Я, кстати, тоже слегка расстроилась. Столько приготовлений, а кончилось всё неожиданно быстро и без шоу.
Баба Зина ускакала, напевая «Катюшу», и палата разом опустела. А больница показалась очень, очень тихой. Вымершей. Я выдохнула и начала «разоружаться», снимая килограммы бижутерии.
Читать дальше