Дарья Гущина - Ведьмина сила

Встав, я обошла хирургический корпус. Стёпа, взъерошенный и злой, сидел на крыльце запасного выхода, и отчаянно дымил сигаретой. Третьей подряд. На разбитых, поросшей травой ступенях, валялась горка «бычков». Однако допёк его очередной «сложный» пациент… и я даже знаю, кто именно.

Бесшумно подойдя со спины, я дождалась его выдоха, и резко «выбила» из лёгких остаточный дым. Коллега, закашлявшись, уткнулся лицом в колени.

– Стёп, курить бросишь, – предупредила я.

– Не смей лишать святого, – просипел он, выпрямляясь. – Не мешай саморазрушаться. Не имеешь права.

– Вообще-то имею, – я подобрала юбку и села рядом. – В какой философии спаситель становится ответственным за жизнь спасённого?

– Какая разница? – недовольно фыркнул Стёпка. – Но точно не в русской. А мы, напоминаю, в России и…

– …иди ты со своими спасениями в лес, не мешай рефлексировать? – я усмехнулась. – Что случилось?

Его рука предательски потянулась к карману джинсов, но под моим многозначительным взглядом лишь одёрнула халат. Помолчав, он хмуро пояснил:

– Меня считают экстрасенсом. Посмотрел на больного, пощупал бок – всё, выдавай правильный диагноз. И целителем, представляешь? «Доктор, вы мне таблеточку дайте, и я пойду, а то ночь уже, а у меня футбол сегодня…», – передразнил пискляво и сердито. – Чего ухмыляешься? Весело, думаешь, нам с лабораторией-одно-название и с таким аппаратом УЗИ, которому пора в музей древностей? Я не могу поставить окончательный диагноз без…

– Можешь, – перебила я мягко. – У тебя сумасшедшая интуиция, не говоря уж об большом опыте. Можешь. И наверняка поставил.

– «Как считает моя интуиция…» в медкарту не впишешь, – заметил Стёпа назидательно и щёлкнул зажигалкой. Просто так. Нервно.

– «Как считает местная ведьма…» – тоже, – отозвалась я в тон ему. – Хочешь, поставлю диагноз? Легко. И подтвержу твой. Надо? У твоего больного шалит печень, ибо футбол и пиво, пиво и футбол… Когда его заберут в областной центр? Через час? Вот и расслабься. Напишешь обычное «первичный осмотр показал…». Но вообще я по другому делу.

– По какому? – уточнил он без энтузиазма.

– Мне не нравится состояние Виктора Петровича.

Стёпа выпрямился, и мне явственно послышался шорох страниц – коллега «листал» медкарты, вспоминая кто это и с чем поступил. В унисон с его «поисками» из кустов заголосила одинокая ночная пичуга.

– Перелом ключицы? – переспросил через минуту. – А в чём дело? Я его выписывать собрался.

– Дело не в переломе, – я поёрзала, расправляя складки юбки. – Вернее… Это третья серьезная травма за год: зимой – палец, через месяц – голеностоп, а теперь ключица. Это ненормально.

– А откуда ты… А-а-а, ну да. Магия, – хмыкнул он. – Да, ненормально. Мужик живёт один…

– Мужик не хочет жить, – поправила я. – У него гаснет искра жизни. Такие даже руки на себя по-человечески наложить не могут. То на мыле поскользнутся и палец сломают, а соседи услышат и скорую вызовут, то… И нет, я не шучу. Такими вещами не шутят. Он знает о выписке и готовится. Поверь мне.

– А я что могу сделать? – Стёпа нахмурился. – Только к психологу отправить или…

– …к Анатолю Михайловичу, – я достала из сумки блокнот с ручкой и рассеянно прислушалась к слабому биению нужного сердца, проследила кровотоки. – Пусть ему свою знаменитую экскурсию со спиртом организует перед выпиской, глядишь, первичный интерес к жизни проснётся, пока…

– Пока? – коллега засмеялся. – Выводы из личного опыта?

А то…

– Смотри, – я нарисовала в блокноте точку. – Это наш Виктор Петрович, а это, – и от точки пошли стрелочки, – его сестра и племянник. Сестра живет в Норильске, племянник учится в Питере. Других родных нет, а этим двоим – хотя бы сестре – позвонить бы. Когда-то они рассорились из-за родительского наследства, но так давно, что уже простили друг друга, да гордые слишком, никто первым извиняться не хочет, – я прищурилась на простенькую схему, и сквозь плотный клетчатый лист увидела – канал… дом и адрес. И записала. – Нет, лучше с племянником связаться. Это адрес его университета. И еще ФИО, – дописала. – Займёшься? Нам нельзя вмешиваться в дела людей… обычно.

Да и некогда.

Стёпа смотрел на меня как на аппарат УЗИ новейшего поколения.

– Кровь – лучший проводник, – я вырвала лист из блокнота, – хочешь про свою родню узнать? Особенно про ту, из-за которой ты здесь прозябаешь?

Он скривился:

– Не напоминай… – и покосился недоверчиво: – Ты и об этом знаешь?