Инесса Иванова - Поцелуй северного ветра

Дым разом рассеялся по всей комнате. Нас обдало холодом так, что заломило в пальцах, я кожей ощутила, как вокруг нас вихрятся потоки воздуха. Они окутывали, хватали за руки, насвистывали в уши незнакомые слова.

Эрина вскрикнула ещё раз, оттолкнула мою руку, я посмотрела в её сторону, но глаза тут же забило ледяным песком. Виктория продолжала верещать про то, что огонь перекинулся на мои волосы.

Я ничего не ощущала. Только струи холодного воздуха, бившего по ногам и телу.

– Спокойно, фронна, я вас не обижу, – насмешливый голос произнёс это совсем рядом, а потом чьи-то руки выдернули меня из круга и подхватили, словно пушинку.

Неподалёку раздавались мужские голоса, перемежающиеся девичьим всхлипыванием, а я никак не могла открыть глаза. Меня куда-то несли, вероятно, вниз по лестнице, старый трактирщик долго извинялся, я ощущала, как он подобострастно кланяется, а его дочь испуганно таращит глаза.

Это всё проносилось в голове в виде неясных образов. Одна картинка сменялась другой, уносимой ветром, пока я не разомкнула веки, потому что в лицо ударил свет.

Мы были на улице, за дощатым забором, где уже стоял экипаж, запряжённый белогривыми конями. Не чета тем, на которых нас привезли.

Первое, что увидела – круглый амулет на шее из белого металла. Посреди – аметист, такой яркий и чистый, что хочется смотреть в его глубину, не отрывая взгляда.

– Не смотрите так, будто увидели ночного окровавленного пса, – засмеялся грубый голос справа.

Спаситель тут же опустил меня на ноги, но продолжал держать за руку.

– В порядке, фронна? Вы замёрзнете, станьте сюда.

Мне под ноги бросили белую медвежью шкуру. Отказалась бы, да холодно стоять в чулках на стылой земле, хоть ещё и не зима. Едва я сделала шаг вперёд, как моментально почувствовала горячую волну, поднимающуюся от пальцев ног.

Шкура была не колючей, даже напротив, излишне пушистой, словно облако. Наконец, я смогла согреться и оглядеть тех, кто нас спас.

Окружающие были одеты в кожаные куртки, штаны и носили полусапожки на меховой подкладке.

Я перевела взгляд со странного одеяния из шкур животных на лицо говорившего. Он не был особенно красив.

Волосы до плеч, какого цвета, даже не разглядеть, а лицо вытянутое и вдобавок с длинным носом. Только в глазах мужчины, на которого приходилось смотреть, задрав голову, было что-то такое, что заставляло поёжиться и опустить голову.

– Что случилось?

Ощущение удара, холодной волны, тянущейся к сердцу, чтобы обратить в неживое создание, понемногу отходило в воспоминание. Когда нельзя сказать: было или казалось.

– Госпожа, вы целы?

– Госпожа, мы живы!

Фрейлины метнулись ко мне и, посмотрев на четверых мужчин, с усмешкой и неприкрытым любопытством разглядывающими растрёпанных полуодетых девиц, спрятались за мою спину.

Перестав дрожать, они стали возле, и все мы, должно быть, со стороны представляли жалкое зрелище. Испуганные девицы топчутся на шкуре убитого зверя, словно на маленьком островке посреди враждебного моря.

– Кажется, да. Господа, мы дочери лорда Акселя из рода Винной Лозы, – чинно поклонилась я, поправив плащ, съехавший на правое плечо. – Но наши верительные грамоты, должно быть пожрал странный огонь.

Тут я впервые посмотрела на второй этаж постоялого двора и с удивлением обнаружила отсутствие каких-либо следов пожарища. И хозяин двора, его дочь, слуги высыпали на улицу, кутаясь в тулупы, и смотрели на нас троих как на диковинных зверушек.

– Какой огонь? Не было огня! – громко заверещал трактирщик.

– Пошли прочь! – замахали двое из отряда мужчин по знаку того, кто меня спас. И вскоре двор опустел.

– А ты кто такая?! Что надо? – окрик заставил оборотиться.

Один из мужчин тащил к экипажу упирающуюся служанку.

– Вы её знаете?

– Госпожи, помилуйте, – посиневшими губами визжала та, кто только недавно получила имя Мектильда. – Я просто спустилась позвать на помощь, никого не нашла, метнулась на кухню, где меня чуть не приняли за воровку.

Она тараторила, смотря то на меня, то на мужчин и их предводителя. Один из них хорошенько встряхнул черноволосую лгунью за шиворот:

– Ты должна была охранять фронньер ценой жизни! – пробасил он и грязно выругался на местном наречии, которое мы не очень понимали. Всеобщий язык был в ходу даже в Гринвиде, на окраине Севера.

Я понимала, что моя служанка лжёт, но не готова была отдать её чужакам. После, когда пойму, что и по чьему приказу она делала в таверне, пока мы кричали о помощи наверху.