Елизавета Лещенко - Поломанный шкаф и немного магии

Нина снова сидела, опершись о стол рукой, которой придерживала раскрытый толстый учебник по биологии, лежавший тут же, на столе. Другой рукой она размешивала сахар в чашке с чаем. Её лицо снова побледнело, на нем проступили веснушки. Волосы тоже укоротились обратно, теперь они, правда, были пушистыми и чистыми. Похудевшие угловатые плечи теперь проступали сквозь водолазку Эрни.

Эрни налил себе чая и присел напротив Нины, сжав горячую кружку ладонями, как будто это придавало ему смелости и настойчивости.

– На этой неделе ты сдала зачёт по физкультуре рефератом. – сообщил Эрни своим «самым строгим» голосом.

– Правда? А я и не знала. – равнодушно и угрюмо пробурчала Нина. Голос снова приобрел замогильный тембр.

– Мы с Томом написали его от твоего имени. – продолжал атаку Эрни.

– Я не просила тебя об этом. – Нина продолжала стучать ложкой о стенки чашки, не отрывая глаз от учебника биологии.

– Конечно, не просила: меня просил Поль. А учителя физкультуры он просил принять этот реферат вместо тебя самой ввиду «форс-мажорных семейных обстоятельств». Ни Поль, ни Том, ни я не хотим, чтобы тебя отчислили из школы искусств из-за зачёта по физкультуре. Понимаешь?

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказала «спасибо»? Или «большое спасибо»?

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу: я хочу, чтобы ты…

Нина не дала ему договорить. Теперь она кричала, стуча ладонью по столу. Кружка упала на бок, перекатилась через стол и разбилась. Учебник по биологии «напился» горячего чая.

– Почему я должна брать твои деньги просто так?! Почему вообще ты указываешь мне, что делать?! Что ты сказал Тому? Что я твоя будущая жена?.. Мы просто друзья! Ты не забыл?!

Эрни взял учебник биологии и стряхнул с него крупные капли чая.

– Пожалуйста, успокойся и послушай: я обещаю, что не заставлю тебя выходить за меня замуж насильно. Конечно, ничего такого я Тому не говорил. Да и вообще: ты же знаешь его, он очень тактичный и скромный. Я просто хочу и могу помочь, и ты ничего мне за это не должна, хорошо?

Нина ничего не ответила. Она была очень бледной и вся дрожала. Вцепившись обеими руками в столешницу, она тяжело опустилась на стул, чуть не упав. Её качнуло так, как будто они катались на лодке в бурю.

Эрни распахнул дверь на улицу и открыл окно, впуская в комнату свежий воздух.

День клонился к вечеру. В её сегодняшнем состоянии биология и математика не имеют никаких шансов. Остаётся надеяться только на то, что завтра она придет в себя.

Эрни собрал и выбросил осколки, протер стол и пол, положил пострадавший учебник сушиться на подоконник.

Нина, кажется, уже не была в состоянии полуобморока. Эрни заварил горячий шоколад, взбил диванные подушки и положил на диван большой плед.

– Допивай шоколад и отдыхай, хорошо? Я в магазин: туда-обратно.

– Угу.

Эрни запустил руку в коробку с наличными, всегда стоявшую на холодильнике, перебрался в прихожую городской квартиры, быстро зашнуровал кроссовки, не вытерев их, и выскользнул в подъезд.

В их районе было немало «старомодных» магазинчиков, в которых можно было найти продукты, привезенные из близлежащих деревень, садовых хозяйств и натуральных ферм. Эрни купил фрукты, изюм, мёд и творог, который выглядел так, что его хотелось хватать руками прямо с витрины и запихивать в рот большими кусками.

Нина сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и листала альбом с какими-то репродукциями.

– Будешь сырники?

– Угу.

– Хочешь, пока включу какой-нибудь фильм?

– Неа.

После ужина Нина уснула, уронив голову на вытянутую руку, лежавшую на диванных подушках. Эрни прикрыл её ноги пледом, и закрыл окно и дверь. Судя по тому, как тихо она дышит, она проспит, как минимум, пару часов.

Можно снять маскировку, немного разгрести насобиравшиеся сны и порепетировать пьесу для отчётного концерта.

Эрни снова начертил мелом на полу возле стены с фотообоями несколько рун, зачерпнул из банки пригоршню маскировочного порошка, легко и осторожно подул на ладонь, направляя магическое облако в сторону стены. Порошок, превратившийся в ароматную дымку, рассеялся по поверхности стены и исчез в ней. На месте стены с яркими фотообоями появился плотный занавес.

Немного порошка просыпалось на пол. На паркете вырисовался верблюд в темных очках, снял очки, подмигнул Эрни и бесследно исчез. Эрни тихо рассмеялся.

Он взял табурет, футляр с лютней и папку с нотами и, отодвинув занавес, вошёл в хранилище. Так Том называл комнату, в которой они собирали и хранили сны.