Нита Вольская - Уродина

До города мы дошли, когда уже смеркалось. Завернув на первую попавшуюся улицу, пошли вдоль красивых, ухоженных домов (вот это окраина, я понимаю!) Внешне все дома были разные, но все, однозначно, красивые. Засмотревшись на очередной шедевр архитектуры, мы не сразу заметили, что к нам по небу приближается что-то очень большое. И только когда над нами послышалось хлопанье крыльями и пронеслось что-то огромное, мы, не сговариваясь, пригнулись и прикрыли головы. Даже хорек. Рассмотреть, что это летает в ночном небе нам не удалось – было уже довольно темно. Луны на небе не наблюдалось. А гигантская птица (надеюсь, не птеродактиль) определенно была темного цвета. С перепуга у меня пропал дал речи. Зверек тоже даже не пискнул. И только Женька, не стесняясь в выражениях, орала вслед «летучего крокодила» (это она его так идентифицировала) всякие непристойности. На ее крик вышла какая-то женщина и поинтересовалась – все ли у нас хорошо. Воспользовавшись случаем, Женька спросила у нее, где можно остановиться на ночь. Женщина нам указала, как пройти в ближайшую таверну (что за отсталое поселение – у них до сих пор таверны в ходу?). И мы отчалили в указанном направлении. Как только отошли чуть подальше от все еще стоящей, и смотрящей нам вслед женщины, Женька выдала:

– А ты ничего не заметила?

IV

–

I

– Что именно я должна была заметить? То, что ты перешла на отборный мат, когда кричала вслед удаляющемуся летающему существу?

– Неа. Значит не заметила… Я разговаривала с теткой на каком-то странном языке. Он не похож ни на один из земных.

– Опять ты за свое?

– Ой, ладно. Подожду, пока до тебя, наконец, дойдет.

А вот и таверна. В зале за столиками почти никого не было, лишь в углу сидел изрядно пьяный амбалистого вида мужик в странной одежде, да за стойкой стояла женщина в переднике и с чепчиком (!?) на голове. Мы подошли, поздоровались, и спросили – можно ли снять комнату с двумя кроватями? Дородная дама выплыла из-за стойки, надменно осмотрела нас с ног до головы, явно удивилась, потом посмотрела на зверька, который по-прежнему околачивался рядом, снова на нас – на этот раз почему-то с большим уважением. Махнув нам рукой, чтобы мы шли следом, поплыла вверх по деревянной лестнице, шурша длинным подолом (мы что, попали в прошлое? Если так дальше пойдет, я поверю в версию про перемещение). Пока мы поднимались, Женька поравнялась с нашей провожатой и о чем-то с нею зашушукалась. Потом сняла с руки свои механические золотые часы (седая древность в наш электронный век, но Женька упорно не изменяла своей любви к уже почти раритетным штучкам), и протянула их женщине. Та покрутила их перед лицом, внимательно рассматривая, одобрительно кивнула, и засунула в карман передника. Показав нам нашу комнату (а точнее – две, к комнате примыкала уборная – так ее назвала дама в чепчике), удалилась.

– Зачем ты отдала ей свои часы?

– А у тебя есть другой способ рассчитаться за проживание здесь? – уперев руки в бока, Женька скептически окинула меня взглядом.

Я на минуту стушевалась – конечно, я не брала с собой все свои сбережения, но кое-какие деньги у меня с собой были, уж «бедной родственницей» точно не была:

– У меня с собой есть деньги. Могла бы сначала со мной посоветоваться, – буркнула обижено.

Подруга подошла, сгребла меня в охапку (как она умудрялась это делать, будучи ниже меня, до сих пор не понимаю), и доверчиво заглянув мне в глаза, умоляющим голосом сказала:

– Вилочка, я уважаю твой скептицизм, но оглянись, пожалуйста, вокруг. Ты же видишь, что всё тут другое: архитектура, одежда, быт, язык, – хоть ты этого и не заметила, но он другой, даже воздух другой, лес, опять же, фиолетовый. Хорьки вон и те странные, чересчур умные (зверек мотнул головой в знак согласия – мне это точно не померещилось?). Крокодилы какие-то летают. Тебе не кажется, что для экспериментальной базы это все слишком? Зачем рядить людей в одежду позапрошлого века? Зачем менять блага цивилизации на менее удобные? Мы не в другом государстве, Вилка, и даже не на другом материке, мы в другом мире, а может даже и на другой планете. Но, золото, слава богу, и здесь в цене. Вот поэтому я и отдала свои часы. Теперь нам есть где жить ближайшую неделю. А дальше еще что-нибудь придумаем.

Я ошарашенно перевела взгляд с Женьки на хорька, затем оглядела комнату – да, стиль странноват. Я этого сразу как-то не заметила, видимо от усталости. Потом отодвинула Женьку в сторону и прошла к двери смежной комнаты. Осторожно ее открыла и замерла: определенно на земле я такого санузла не видела, ни в жизни, ни на картинке: «унитаз» был в форме ночного горшка, только без ручки и со спинкой сзади, и как он работал было вообще непонятно: ни кнопок, ни веревок не наблюдалось, а раковина с краном чем-то напоминала деревенский рукомойник. Ни душем, ни, тем более, ванной тут даже не пахло. А помыться после всех приключений очень хотелось. Помою, хотя бы руки и лицо, раз уж я сюда зашла. Внимательно осмотрела то, что заменяло наш земной кран. Вентиля не наблюдалось, как и других похожих механизмов: из выступающей из стены небольшой коробочки внизу свисал маленький стержень, сантиметров пять в длину и два – в диаметре. Попробовала покрутить его – стоит намертво, «утопить» в коробочку тоже не получилось. Обследовала нижнюю часть рукомойника, похожую на чашу из непонятного материала: не металл, не камень, не дерево. Слива нет. Это вообще умывальник? Помылась, называется! Перешла к горшку на помосте. Ну прямо трон. Ни притока воды, ни оттока здесь я тоже не нашла. Ладно «вернемся к нашим баранам» – опять повернулась к чуду инженерной техники – умывальнику, или рукомойнику, или как он тут вообще называется? Со злости дернула штырек вниз. На удивление он поддался, немного вытянулся и по нему заструилась холодная вода. Попробовала его в этом положении покрутить. Аллилуйя! Вода сначала стала теплой, а потом и горячей. Кстати, вода в чаше не скапливалась, а как будто просачивалась сквозь нее, но вот куда девалась потом, я так и не поняла. Может и унитаз так работает? Выставив нужную температуру воды, я помыла лицо, шею и руки. Благо с мылом проблем не возникло – им оказался вполне узнаваемый ароматный прямоугольный «кирпичик», покоящийся на полочке, висевшей рядом. Здесь же лежала местная расческа, больше похожая на гребень. Я распустила косу, расчесала волосы. Осмотрела себя в зеркале. Ничего нового не увидела. Та же белая кожа в обрамлении черных волос, и те же фиолетовые глаза.