Наталья Мар - Либелломания

Кайнорт закрыл глаза. Стены комнаты посерели. Погас свет. Один за другим исчезли обломки мебели и сбитые ковры, стёрлись следы смертельной драки, рассосалась кровь. Верманд отсчитал тысячу зерпий наличкой и затронул то, на что, строго говоря, следовало наложить табу:

– Мне жаль Марраду, Кай.

– И мне жаль Марраду.

Слишком быстро ответил. Слишком ровно.

* * *

Верманд оставил брата наедине с пустым стаканом в пустой комнате. Она приняла вид серой коробки с неподвижным пациентом, живым и мёртвым одновременно. Верманд даже постучал по индикаторам пси-блока, проверяя, не сломался ли тот под воздействием Кайнорта. Как многие другие вещи и люди.

– А, это опять вы! – Шпай поймал его за рукав в коридоре. – Нашли виноватого? В утренней крысе.

– Это был я.

– То есть? Вы это что это, из этих?!

– Да нет же! Там… – он потёр виски, нагоняя крови к височно-теменному стыку, отвечающему за враньё. – Это вышло… случайно, понимаете, крыса… сбежала из клетки, а я открыл холодильник с кровью, а она такая бежала-бежала, и…

– Чёрт знает что, доктор Бритц, я лишаю вас годовой премии.

Шпай махнул на него планшетами и ушёл. Выдыхая, Верманд услыхал смешок своей ассистентки:

– Не догадались свалить на лаборанта-шчера?

* * *

Кайнорт сидел в сквере Психиатрической Ассамблеи Научных Изысканий Катастрофических Аффектов с длинным списком медикаментов. Пенелопа обещала, что мигом достанет всё. Через час она примчалась с целым аптечным складом наперевес. Капсулы следовало помещать в специальные вестулы, сродни чипам, в которых хранилась одежда эзеров, и по утрам крепить к позвоночнику. Дозы поступали в кровь в течение дня.

– Ты уверен, что всё это тебе нужно? – спросила Пенелопа, глядя на разнообразие цвета и форм препаратов.

– В крайнем случае выложу из таблеток мозаичный пол.

Вокруг было столько света, что темнело в глазах, и столько воздуха, что он обжигал лёгкие. После двух лет в подвале у Бритца развилась агорафобия. Он не мог смотреть на этот тёплый и свежий рай, который теперь принадлежал эзерам. Ему принадлежал. Его мечты сбылись, планета оказалась восхитительнее, чем в докладах разведчиков. В сквере росли спиральные пальмы с люминесцентными воздушными корнями. За углом был парк с паутиной узких прогулочных дорожек и тёмная аллея, над которой смыкались пёстрые кроны. Вдалеке высились многоэтажки делового центра, и лентикулярные облака делили небоскрёбы надвое. В ультрамариновое небо взлетали электромеханические птицы с пассажирами в брюхе, парили на невидимых энергопроводах, иногда отцеплялись, чтобы спланировать вниз, а потом поднимались снова. Пауки, которым позволяли свободно передвигаться в пределах городов, где сосредоточились насекомые, были исключительно чьими-то ши. Остальных шчеров расселили по гетто и резервациям подальше от центров новой власти. Так решили на первое время, чтобы усилить контроль и не допустить мятежей, и первое время растянулось на пару лет. А месяца два назад эзеры разжились пленным имперским адмиралом и вскоре обменяли его на Кайнорта. Эзер-сейм был против выкупа опального маршала, но ассамблея минори продавила именно эту сделку. Минори своих не бросали. Даже предателей. Положение фигуранта дела о госизмене было немногим лучше, чем у раба. Раб мог получить еду в обмен на кровь. Свободному человеку для этого приходилось ехать на собеседование в отдел продаж.

Кайнорт накинул капюшон и провёл кончиком пальца по брови, затемняя терапевтические линзы. Он также снизил цветность и сузил границы поля зрения. И сосредоточился на звуке фонтана: на вершине его сидел гипсовый паук, у которого откололи две лапы. Но он всё равно не стал похож на жука. Пульс чуть-чуть успокоился. На выходе из сквера полуслепой от линз Бритц столкнулся с чьей-то ши, и пока девушка рассыпалась в извинениях, ему казалось, что он сам вот-вот упадёт в обморок. Теперь он мог измерять расстояния на Урьюи в панических атаках.

Кайнорт развернул комм и поискал два адреса на карте. Тот, по которому его ждали на собеседование, и тот, по которому его уже никто не ждал. До первого было три панических приступа, до второго всего один. Но это был адрес Ёрля Ежа – а он умер. Старик резко сдал после Кармина. Одряхлел, растаял. Несмотря на поддержку Пенелопы, Круса и Верманда и на все старания доктора Изи, Ёж не дожил всего месяц до возвращения Кайнорта. Серое ничто заворочалось внутри у Бритца, пробрало до мурашек, и он вызвал орникоптер до первого адреса.