Алаис - Цена двуличности. Часть 3

– Да, шаэллаир.

Теперь хор призрачных голосов личей звучал куда более слаженно.

– Что ж, если это действительно так, я поручаю вам разнести весть о моем возвращении во все уголки этого мира и за его пределы. А еще…

Голос Суртаза становится вкрадчивым. В моей груди вдруг просыпается дурное предчувствие, потому что… Я не знаю, почему. Но возникает ощущение, что грядет очередной воспитательный момент. Вот только для кого?

– Меня интересует следующее: среди присутствующих здесь есть жрецы?

От понимания того, что сейчас скорее всего случится, я сжимаю кулаки и с ужасом слышу, насколько вызывающе громким оказывается похрустывание моих костей. Но никто не обращает на это внимание. Все личи вдруг поворачиваются назад, а затем медленно расступаются перед…

…жрицей, что проводила ритуал на свадьбе Мэба и Линс. Ну или кем-то, очень похожим на нее.

Благочестиво скрестив руки на скелетированной груди, она подлетает к Суртазу и останавливается в изящном полупоклоне перед ним.

– Я рада служить вам, господин.

Точно, она. Ее мелодичный голос звучит почтительно, но без раболепия. Радостно, но не восторженно. И от этого мне становится даже немного жаль эту женщину. Ведь не исключено, что она выбрала свой путь, действительно желая служить Суртазу и нести его слово людям, а не ради банального возвышения за счет преимуществ жреческого ранга.

– Вижу,– холодно отвечает учитель. – Сегодня на закате я жду бессмертных жрецов в Зале Совета. Всех, до единого.

– Только бессмертных, господин?

Я невольно поражаюсь тому, насколько умиротворенным тоном был задан этот вопрос. Из-за этого создавалось впечатление, будто жрица ни капельки его не боится. Впрочем, наверное, так и было. В конце концов, увидеть своего бога во плоти дано не каждому жрецу.

– Да, только бессмертных.

– Будет сделано, великий…

Но Суртаз не дает ей договорить. Он обращается к остальным.

– Возвращайтесь к своим семьям и помните, о чем я вам сказал. Готовьтесь к войне. Готовьтесь к тому, что бессмертные будут участвовать в ней наравне с живыми.

Не добавив более ни слова, Первый Некромант неторопливо делает шаг в сторону своего дома. Личи снова расступаются, позволяя своему повелителю беспрепятственно пересечь улицу. Я следую за учителем и ощущаю на себе их взгляды. И это неприятно. Мягко говоря. Будто сотни шершавых пальцев касаются моих костей, ощупывая, выискивая что-то, известное лишь обладателям этих любопытствующих взглядов…

Наверняка за эти несколько минут меня изучили вдоль и поперек.

Поэтому я испытываю невероятное облегчение, когда за моей спиной закрывается входная дверь дома Суртаза. Судя по тихому шипящему вздоху, Первый Некромант если и не разделяет мое ощущение, то особого удовольствия от своего выступления тоже не получил.

Глядя на то, как он, постукивая древком посоха о деревянный пол, медленно идет по коридору к лестнице, я испытываю запоздалую неловкость. Меня же сюда не звали.

Пожалуй, подожду немного – пока личи разлетятся – и наведаюсь в дом Суар.

Решив пронаблюдать за разбреданием высшего бессмертного общества по домам, я подлетаю к занавешенному окну. Мда, а они явно не торопятся…

– Между прочим, ты обещала мне рассказать о том, что случилось в ночь гибели Альдауара.

Суртаз говорит это уже с лестницы, на полпути наверх. Его голос звучит устало, а я понимаю, что возобновившаяся было боль в костях снова куда-то делась. И следом осознаю причину: аура силы Первого Некроманта ослабла. И виной этому – явно не расстояние между нами.

– И раз ты пошла за мной, а не осталась с главой рода Суар, – добавляет он с шипящим смешком, – поднимайся наверх и рассказывай.

Местом для разговора Суртаз выбрал ту же комнату, в которой меня и лорда Тиора ранее принимал Ашиан. И я невольно удивилась тому, насколько быстро ее привели в порядок – будто ничего и не случилось. Правда, шкуры на полу не было, а из четырех изящных кушеток осталось всего две, а столик – и вовсе один. И светлячки под потолком не парили – единственным источником света были заново застекленные окна, через которые проникали бледные солнечные лучи.

И тут меня осенило.

– А сэр Алонт?..

– Ушел по своим делам, – ровно отвечает учитель.

Подойдя к ближайшей к столику кушетке, он неторопливо садится и прислоняет посох к изголовью. Проводит когтями по полированной столешнице, на миг замирает и… Плавным и изящным движением касается маски на своем лице, снимая ее.