Искандар Бурнашев - Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама

Окрашивание бороды в чёрный цвет, по мнению некоторых богословов, запрещено. Исключением является окрашивание бороды и волос в чёрный цвет во время джихада для устрашения врага.

Среди исламских богословов есть разногласие относительно того, как укорачивать усы. Шафииты и имам Малик ибн Анас считали, что укорачивание должно ограничиваться лишь удалением того, что выходит за край губы. Ахмад ибн Ханбаль говорил, что нет ничего плохого ни в укорачивании усов, ни в их сбривании. Ранние ханафиты (ат-Тахави и др.), под укорачиванием понимали полное искоренение (исти’саль), а более поздние говорили, что усы надо просто укорачивать, но не сбривать полностью.

Имам Малик называл полное сбривание усов нововведением, а один из последователей его мазхаба Ибн Фархун даже запретил принимать свидетельские показания у того, кто полностью сбрил усы.

Что касается сподвижников Мухаммеда, то некоторые из них укорачивали усы (Абу Умам аль-Бахили, Микдам ибн Мадикариб, Утба ибн Ауф, Хаджжадж ибн Амир, Абдуллах ибн Бишр и др.), а некоторые сбривали полностью (Абу Саид аль-Худри, Джабир ибн Абдуллах, Ибн Умар, Абу Усайд аль-Ансари, Салама ибн аль-Акуа, Абу Рафиа и др.)

Проштудировав сборник Хадисов, любезно предоставленный ему Абу Бакром, наш нахальный друг попросил своего Мавляна проверить его знания. И Имам, и Кади были поражены от уровня знаний своего ученика, и оба высказали сожаление лишь о том, что не могут представить его на Собрание Улемов, достаточно высокого уровня, чтобы выдать ему Свидетельство о прослушивании лекций достопочтенного Абу Бакра и поэтому, получившим право быть Судьёй.

Наконец наш герой почувствовал, что имеет достаточно уверенности в себя, чтобы с серьезным видом, назвать себя образованным человеком.

***

Икам, полюбил вечерами сидеть в нише, оборудованной, как жилое помещение с выходом в общий двор, где, в зависимости от времени суток, то проходили занятия, учеников Медресе Абу Бакра, то наслаждались вечерней прохладой, члены его многочисленного семейства.

Дочка Мавляна носила имя Насрин, что означает Шиповник, но наш герой переводил это имя, как «Дикая роза». У Абу Бакра, было многочисленное семейство. Многие вдовы, потерявшие мужей, охотно шли в его семью, чтобы спастись от голода и нищеты. Добрый старик не делал разницы между теми детьми, которых его наложницы привели с собой и теми, кого они рожали ему в браке. Как узнал наш герой, слово «Саид» в его имени означало, что Абу Бакр принадлежит к роду Пророка (Мир ему). Поэтому у него было только две жены, чьё происхождение позволяло передать их детям приставку «Саид», обозначающую принадлежность к Священному Роду. Насрин была дочерью Абу Бакра, и ей предстояло в последствии стать женой Саида Курбан Аддина, того молодого человека, которого наш герой видел около развалин моста. Именно благодаря его Смелости и Решительности, проявленных в трудную минуту, Икам и попал в катакомбы деревни.

Так как Икам жил в доме Имама, на правах гостя уже несколько месяцев, то вскоре к нему стали относиться, как к члену семьи. Домочадцы часто, по-приятельски, болтали с ним, сидя во дворе на глиняной скамейке. На ночь все жители деревни уходили в подземные жилища, где было прохладнее летом и теплее зимой. Наш герой всегда оставался во дворе, утверждая, что ему нужен свежий воздух. Но, на самом деле, он никак не мог забыть то ощущение ужаса, охватившего его в темноте. Двор напоминал большой кувшин, выход из которого наверх был только вверх, через горлышко, или вниз – по узким коридорам глиняного холма.

Хозяева не запрещали нашему герою оставаться во дворе, потому, что им не хотелось знакомить его с устройством этого подземного города.

Как рассказала ему Насрин, почти никто в деревне не знал все проходы, прорубленные в толще холма. Говорили, что помещения расположены на нескольких этажах один под другим. Но так это или нет, ведомо только Всевышнему. Говорили, что подземные убежища стали рыть еще деды нынешних стариков. И еще продолжают расширять и углублять под наблюдением Раиса и его Наибов. Всем жителям деревни запрещалось уходить в незнакомые коридоры подземелья. Дело в том, что девять из десяти ходов, уходящих в стороны от верного пути, заканчивались смертельными ловушками. Как правило, ход становился узким, настолько, что двигаться приходилось на четвереньках. Несколько раз ход то шел вниз, то поднимался вверх, а потом, став совсем узким (для его рытья привлекались дети), уходил вниз, увеличивая угол спуска. В конце спуска ход мог закончиться тупиком и человек оказывался зажатым в узком проходе головой вниз под углом в тридцать-сорок градусов. Иногда в конце хода оказывался спуск в колодец, куда можно было спуститься, только нырнув в него вниз головой. В зависимости от везения, колодец через два метра заканчивался тупиком, или расширялся до двух метров и на глубине шести метров превращался в закрытую со всех сторон камеру, куда путник попадал, свалившись с высоты, вниз головой, на камни, заботливо уложенные строителями.