Диана Крымская - Герцог Чёрная Роза (I)

Дом была уверена в этом. Хоть Мишель де Круа (если все-таки это был Рауль) и отводил от нее взгляд там, на дороге, и делал вид, что она ему безразлична, но Доминик чувствовала своим женским чутьем, что его равнодушие наиграно.

«Разве я не прекраснее Бланш? Ей, наверное, уже около тридцати. А мне всего семнадцать! На моей стороне – юность, красота… и моя беззаветная любовь к нему! Ради него, ради своего герцога Черная Роза я стерплю все, все, что ждет меня при дворе! Все, о чем мнимый Мишель предупреждал меня, я снесу – зависть, интриги, злобу… Лишь бы Он был моим!»

Ей страстно захотелось поделиться с кем-то своими мыслями и чувствами. Почему не с Филиппом? Ведь он знал о ней почти все!

– Филипп, – сказала она, поворачиваясь к скачущему рядом юноше. – Ты знаешь… Ведь победитель турнира в Провене – мой муж, герцог Черная Роза!

– Госпожа, откуда вы это узнали? – изумился Филипп.

– Я знала, и уже давно, его инициалы – «Н» и «Р». И что он – кузен короля. А Рауль де Ноайль – герцог и кузен покойного Людовика Восьмого!

– Неужели?

– Да. И я узнала его волосы… и глаза. У кого еще могут быть такие красивые светлые глаза? Ах, Филипп, я так счастлива!

В это мгновение впереди показался богатый паланкин, сопровождаемый не менее чем дюжиной верховых на прекрасных лошадях, с факелами в руках.

– Дорогу! Дорогу! – кричали они, заставляя едущих впереди всадников и носилки уступать им путь.

Доминик и Филипп не без труда объехали роскошный паланкин. Дом и ее верный паж продолжали свой путь; но, знай девушка, что в этих носилках говорят о ней, и ЧТО говорят, – она бы отдала полжизни, чтобы услышать этот разговор.

В паланкине сидели двое: мужчина и женщина. На женщине было белое платье, но сверху она накинула темный плащ. Мужчина был в черном. Женщина произнесла, продолжая начатый разговор:

– …Так, значит, он уверен, что его жена – монашка? И он вернулся из Лангедока все с тем же убеждением?

– Кажется, да. Вы ведь видели его в Провене: он был мрачнее тучи. Как удачно получилось, что мы узнали о поездке герцога заранее и послали в Лангедок этого барона Моленкура! Хоть он и старик, но неглуп, и сделал почти всё так, как ему было велено. На обратной дороге он уже поджидал герцога и де Парди и, как будто невзначай, сообщил им, что Флоранс де Руссильон ушла в картезианский монастырь. Позже я сообщу вам о поездке герцога, – думаю, нашему человеку, служащему у него, удастся выяснить все подробности.

– Да, все сложилось удачно, – с усмешкой протянула женщина. – Мы собирались устранить его жену, – а она возьми и уйди в монастырь! Да еще к картезианкам, которые дают обет молчания. Он не смог, наверняка, повидаться с ней. А наши руки остались чисты!.. Бедный герцог Черная Роза! Его жена – и в монастыре! Я буду молиться ежедневно о ее здоровье. Пусть живет там долго! Как можно дольше!

– Как вы думаете, мадам, он не обратится к Папе с просьбой освободить его от брачных уз?

– Не волнуйтесь. Он этого не сделает! А если и попробует – я сумею помешать ему! – зло процедила женщина.

– Что ж, прекрасно; но не забывайте, мадам, что настоящая жена герцога – совсем не монашка, а Доминик де Руссильон!

– Но он-то этого так и не знает! И кольцо, и письмо графа де Руссильон к Черной Розе – в ваших руках… Кстати, а что со старым графом? Он знает чересчур много, и это может помешать нам.

– Вы же помните: у нас был свой подкупленный человек в Руссильонском замке. И в придачу старался как мог и мой Франсуа, – ну, а он-то мастер на все руки! Письма герцога – их было два – не дошли, благодаря Франсуа, до старого графа, и Русссильон долгое время оставался в неведении о том, что его зять жив. А среднюю дочь – настоящую жену герцога – старик отправил в монастырь к доминиканкам. К сожалению, сказав, что барон де Моленкур сделал как нужно почти всё, я имел в виду, что этот старый болван, вместо того, чтобы осторожно выспросить у графа, что тому известно о Черной Розе, и что тот собирается делать, – взял и сам разболтался, как базарная торговка! И проговорился, что зять Руссильона жив. Правда, выпили барон с графом в тот вечер немало… Конечно, Руссильон собрался ехать за дочерью к доминиканкам, – и пришлось его убрать.

– Графа Руссильона убили? – удивленно, но без особого испуга спросила женщина. – Не кажется ли вам, что это было… чересчур?

– О, мадам, старик и так дышал на ладан. А наш человек проделал все очень ловко. Никто ничего не заподозрил… Зато Мари-Доминик, жена Черной Розы, так и не узнала имени мужа.