Алесь Минкевич - Backstage реальности. Книга 1

Что ж, пришлось «задержаться немного». На два с половиной часа. Можно было отказаться, но совесть не позволила. Во-первых, не хотелось в тот день лишний раз расстраивать босса. А во-вторых, по правде говоря, весь день занимался чем угодно, но только не исполнением своих обязанностей. Единственное, что тогда меня волновало, это время. В тот вечер оно было на вес золота.

В начале десятого я был уже в районе зоопарка. Ташкентская улица все еще искрилась иллюминацией. Ее волшебство действовало на меня успокаивающе, и всякий раз порождало в голове новогодние и рождественские мотивы. Даже если новый год наступил несколько месяцев назад. Я всегда любил эту улицу, любил еще до того, как она стала «новогодней», когда сюда ещё не приземлились летающие тарелки «Чижовка-арены» (улицу окультурили к чемпионату Мира по хоккею). Старая Ташкентская. Такая светлая и теплая, как погода в Ташкенте, с жизнью – слева и досугом – справа, с запахом лета, с запахом зелени из парка девятисотлетия Минска, с запахом гниющей соломы вперемешку с запахом экскрементов зверюшек из зоопарка. Улица Ташкентская, источающая запах моего детства, запах лета в деревне под Дзержинском у бабушки и дедушки, куда я любил всегда приезжать на каникулы, навсегда останется в моем сердце, даже когда … Но в тот поздний вечер мне нужно было в другую сторону.

Зоопарк. Именно оттуда улица Уборевича берет свое начало. Но если бы у меня спросили «с чего начинается эта улица», я бы ответил – с запаха зоопарка. Необычно теплый апрель двадцать шестого не мог заставить меня дышать диафрагмой: даже если Свислочь и старалась обдавать прохладной свежестью, то все ее потуги разбивались о стену «благовоний» зоопарка. Нормально относишься к этому специфическому запаху и уж тем более его переносишь, если нечасто с ним «встречаешься», а вот тех людей, что живут в пятиэтажке напротив – искренне жаль. Особенно – если окна их квартир выходят на улицу. Особенно – если ветер дует со стороны зоопарка. Уникальность Уборевича в том, что все жилые дома на ней расположены по правой стороне. Не скажу, что данное обстоятельство упростило мне поиски: было бы куда проще, если бы нечетные номера домов были по одной стороне, четные – по другой. Скорее – наоборот. Я перешел на «жилую» сторону и немного прошелся по ней, благо пешеходная зона улицы была хорошо освещена фонарями.

Я дошел до дома №10. После него уже следовал дом №24. Не сказать, что такой «пробел» меня озадачил, скорее, настроил на другого рода поиски. С большей концентрацией адреналина. Углубляться во дворы «священной земли» в такое время и с лучом телефонного фонарика ощупывать дома в поисках заветного номера, было не самым лучшим решением, но выхода тогда у меня не было. Хотелось завершить поиски именно в тот день, чтобы весь следующий потратить на планировку поездки, при условии, что Павловна не завалит меня какой-нибудь тупой работой в цехе. Она частенько любила напрячь меня какими-то «срочными делами» «в поле», на подобии испытания стрейча, или проверки коробки из гофрированного картона на соответствие техническим параметрам. По факту, Павловна просто культурно выпроваживала меня из кабинета, если ей хотелось побыть одной. В определенные дни. К таким относились критические дни, дни ПМС, а также дни плохого настроения, вызванные ссорой с супругом накануне вечером и незавершившиеся «мировыми» половыми утехами. Я их знал превосходно. (Не спрашивайте откуда я был хорошо осведомлен о ее месячном цикле.) В такие дни я сам искал повода «погрузиться в практическую часть своей деятельности». На деле же, всей моей практической частью было упражнение в чесании языком с наладчиками и печатниками. Классная штука, если нужно было убить час-другой рабочего времени. Но, что интересно, в тот день она не пыталась от меня избавиться. А сам я, по понятным причинам, не горел желанием покидать наш кабинет. Была надежда, что на следующий день она снова не откажется от моей компании. Ну, или хотя бы не станет забрасывать меня глупой и ненужной работой.

Не то чтобы я боялся Чижовку. Нет. Дело во времени. Такой поздний час словно магнитом притягивал в подворотни криминальные элементы общества, готовых у запозднившихся прохожих поживиться стареньким смартфоном (красная цена – десяточка), а если повезет – лопатником с пятью десятками налом: столько стоило, чтобы откупиться от сотрудников полиции, в случае нарушения режима. Как правило, в осенне-весенний период после девяти редкий люд встречался на улицах спальных районов. Даже собачники и собачницы выгуливали своих питомцев ближе к сумеркам. А уже ближе к десяти народ в своих бетонных коробках включал телек и, словно Новый год, встречал комендантский час свеженьким выпуском итоговых новостей. Естественно, хороших новостей. Люди их ожидали, и люди их ежедневно получали. Тридцать минут «свежего воздуха» непременно заканчивались короткой речью о «стабильнай и працветаюшчай» самого президента. Таков был порядок. Он всегда любил, когда последнее слово было за ним. Только с одним эпитетом президента я мог согласиться. В стране действительно было стабильно. Стабильно плохо.