Виктор Гутеев - Тим. Часть 3

– Не сразу, – говорит Хотлер, делая шаг назад.

– Я готов, – заявляет громила.

– Тогда приступим.

Хотлер ещё говорит, а невольник с неожиданным проворством уже выбрасывает вперёд пику, намереваясь пробить ему плечо. Скорость громилы впечатляет, Хотлер уходит от удара, но жало чиркает по плечу и разрезает кожу. Плечо окрасилось красным.

Отскочив, тот ухмыляется, а Хотлер, слизнув дошедший до локтя ручеёк, поджимает губы.

Клокотавшую внутри ярость смело как рукой. Сознание оледенело и, спрятавшись в районе желудка, словно со стороны наблюдает за происходящим. Подбросив ножи и вновь их поймав, Хотлер бросается вперёд.

Ложный выпад, сменить направление, заход с другой стороны. Взмах, и на том же плече невольника, в том же месте, где и у Хотлера, появляется кровоточащий надрез.

– Красиво, – морщится здоровяк, – а что ты скажешь на…

Он делает молниеносный выпад. Собираясь повторить приём, шагает, выбрасывая руку с пикой. Встречный выпад Хотлера, и на втором предплечье невольника появляется надрез ровно там же, где и на первом. На этом комментарии громилы закончились.

На протяжении следующих минут оба кружат по рингу, нанося друг другу молниеносные удары.

К огорчению смотрителя, к десятой минуте поединка становится ясно, что советник взял верх. На нём тоже порезы, но они не идут в сравнение с ранами соперника. Надежды на Карийца не оправдались. Сегодня внушающий всем страх Хотлер их увы не оставит.

Смотритель вздрагивает каждый раз, когда невольник разворачивается к нему лицом. На его мускулистом теле красуются сотни мелких порезов, но замирать сердце заставляют не они. Каждый порез, каждая ранка нанесены столь симметрично, что он не верит глазам. Если порез на правой кисти, на левой есть точно такой же. Так по всему большому телу Карийца. Ноги, руки, спина, грудь и даже лицо – он весь изрезан, но изрезан так, что раны выглядят точным узором, совпадающим вплоть до длины и глубины.

Смотритель на арене не первый год и видел здесь много, но такого боя он не видел никогда. Сейчас он уже понимает, что Хотлер не вступил в схватку за жизнь, схватка и есть его жизнь. На бородатом лице застыло наслаждение, такое смотритель заметил за Хотлером впервые.

Подбадривая соперника, он позволяет пике коснуться собственного тела. Он кровавым художником кружит вокруг обречённой жертвы, рисуя узоры на его обречённом теле.

«Это не бой, это танец на грани возможного», – думает смотритель, глядя на порхающего по рингу советника.

«Сознание лишь фиксирует эпизоды. Взмах правой, перекат, встал на ноги, ушёл от удара, шаг вперёд, режущий левой. На груди громилы два свежих пореза. Ушёл за спину, мясо начинает запаздывать. Пика нацелена в корпус, наклон вправо, встал на колено».

Ещё удар сверху, но Хотлер играючи уходит и, изловчившись, рассекает запястье. Громила трясёт рукой, тёплые капли орошают лицо.

«Отвлекающий рывок, присел, скользящим снизу вскрыл второе запястье. Над рингом рык. Музыка».

Хотлер с головы до ног в крови, коротко жаля, он ветром порхает вокруг невольника.

Неуёмное жжение где-то в груди спадает. Узнай лекарь, что спустя всего три часа с момента выхода из бокса восстановления его пациент вытворяет такое, покрутил бы у виска пальцем. Однако ярость Хотлера требует немедленного выхода, и, кромсая громилу, Хотлер время от времени думает, что сделает с тем пехотным мясом, так умело подловившим его на Горе.

Короткий замах, и жало с ощутимым ладонью хрустом входит в бедро. Хотлер знает анатомию и умеет ранить. Мясо хрипит и дёргается в сторону, но Хотлер этого ждёт. Ногой под колено, локтём в шею, и лезвие колет второе бедро. Протяжный хриплый стон, что может быть прекраснее?

Впервые в жизни советника тронуло что-то личное. Даже мысль об унижении, испытанном им на Горе, туманит разум яростью. Перед глазами ненавистное лицо. И хоть показалось оно настолько, насколько пехотинец сдвинул щиток, но Хотлеру этого хватит.

Мясо опять бьёт. Присел, шаг навстречу, пика проходит над головой, перекат, наотмашь по сухожилию над левой пяткой. Громила, опираясь на правую ногу, отпрыгивает в сторону, а Хотлер, вскочив на ноги, заходит на него по кругу.

«Попрыгай, мясо, – текут мысли».

Перед глазами опять те картинки. Он в подробностях видит, как сбив пехотинца, через перила летит с ним вниз. Дальше новое унижение; он чётко рассчитал, что приземлится на пеха, но тот оказался проворней. В итоге сломал руку и, кувыркаясь, полетел вниз, слыша сзади стрельбу и треск кустов под пустившимся в погоню пехом. Гор стал для Хотлера не только серьёзным провалом в работе, но и личным вызовом, который он с готовностью принял.