Павел Ан - Камень Трокентана. Книга 1

… Над степью дует ветер, он берётся разнести мою песню,

но быстро забывает о ней, ведь у него на уме только свист.

Не буду полагаться на него, но возьму тебя за руку

и сам тихим шёпотом скажу тебе те слова,

что поражают сильнее молнии…

(фрагмент песни народности Рамино)

Как можно с пользой потратить время, если присутствуют достаток, здоровье и спокойное расположение духа? А еще на улице пасмурно, и в кабинете так уютно и тепло.

В такие дни я люблю что-то почитать. И вот я наконец добралась до конца автобиографических записок одной известной личности. Это не опубликовано, их-то и видели всего несколько человек, но если уж автор написал их, то ему не стоит обижаться, что это кто-то прочтет. Стиль изложения мыслей и весьма неразборчивый почерк делают чтение скучным и трудным. Да что там говорить, посмотрите на это сами. Вот что написано на самом последнем листе этой рукописи.

…Теперь, оглядываясь на многие годы прожитой жизни, на многие дни пройденного мной пути, вспоминая друзей и врагов взлёты и падения, могу сказать, что я – счастливый человек. На моих глазах среди диких степей появились могучие города, а жизнь людей украсилась плодами многих ремёсел и искусств. Те о ком раньше не слышали, известны теперь далеко в округе. И память о них не канет в лету, как случилось бы не будь всех этих неимоверных усилий.

Я смотрю в будущее с надеждой и хоть век человеческой жизни, увы, мал, но я верю, что увидел начатки нового могущества, которое приумножится в дальнейших веках, будущих после меня. Теперь же, на старости лет, есть время покою. Сын же мой продолжит моё дело с рвением и свежими силами свойственными молодости, продолжит уже совсем скоро, как только годы его станут совершенны. Я же посвящу остаток дней созерцанию содеянного и наслаждению от обильных плодов исполненного мною дела, ведь я как никто другой заслужил себе спокойную старость.

Шестнадцатый день, месяц цветов, год тридцать седьмой.

Ну и какого вам это читать? Впрочем, это моя работа. Читать все это и не только читать, но и давать комментарии. Занудные, скучные, подстать слогу.

Ну скажем, что-то вроде этого.

Это последняя запись, сделана рукой великого правителя в книге памяти потомкам, за пять дней до его смерти. Превратности человеческой судьбы, начать трудный путь от самой колыбели и далее в молодость, зрелость и старость. Предпринять дело опаснейшее и тяжелейшее, и сделать его. Но в тот момент, когда уже кажется, что заложенные основания непоколебимы, всё в одночасье переменяется, как от внезапного напора могучей стихии. Предают друзья и убивают не только его самого, но наследника великое будущее которого было уже как бы уже свершившимся фактом. Созданное общество рушится, погребая тысячи людей под обломками междоусобиц. В общем, всё идет прахом или почти прахом.

А какой же из всего этого вывод?

Обмакнутое в чернила перо повисло над столом, а затем легло рядом с листом пергамента.

Писательница задумчиво смотрела в окно на небольшой, некогда изобиловавший жизнью сад. Над природой в это время царила осень, и за окном мелко моросил не прекращающийся вторые сутки дождь. По другую же сторону окна царил уют, созданный руками человека, мерно потрескивал камин, источая из себя приятное тепло.

Человек, который сидел в этом старом но весьма уютном кресле, по долгу своей профессии должен был сделать вывод из истории, ведь она должна научить хоть кого-то, хоть чему-нибудь. Будет неплохо, если этот научившийся поделится этим знанием с кем-то ещё. Глядишь, и меньше будет в жизни ошибок. Ну а дальше по цепочке. Счастливые люди, крепкие семьи, сильное государство, ну и что там ещё…

А что тут написать? Трудно писать, когда в голове нет нужных мыслей. А нет их из-за этого коварного врага – камина. Приятное тепло и мерное потрескивание дров так клонят и клонят в сон.

Слишком мало времени прошло с тех пор, чтобы написать то, что стоило бы написать. Потому что политика. Люди должны думать так, как им положено, ну, по крайней мере, мыслить в определённых рамках. А ведь можно было бы быть откровенной, открыть глаза современникам и избавить далеких потомков, не видевших и краем глаза этих событий от необходимости делать о них вывод. Ведь тогда уже никто из их участников не опровергнет и не подтвердит.

Ноне стоит увлекаться. Писать надо то, что надо писать. К чему наживать неприятности на свой короткий век? Сколько жило людей до меня и все их переживания, надежды, подвиги и вся их жизнь ушли в забвение. Следом уйдёт и моя, минует наше время. Останутся лишь дальние отголоски, что мол был такой народ, и был у него правитель, великий в те дни, в которые пришёл из неоткуда и ушёл в никуда.