Наталия Туркина - Большие истории маленького Вовки

Народ заволновался еще больше. Началась неимоверная суета и толкотня. Задние ряды напирали, передние тормозили перед высоким спуском из вагона.

Женя растерянно замерла у двери. С сыном на руках не спрыгнуть. «Ноги переломаю и себе, и ему». Чьи-то крепкие руки из тамбура выхватили Вовку. Толпа тут-же выдавила ее в дверь. Едва не упав, Женя прыгнула с крутых ступенек на землю. Шальной поток людей подхватил ее и потащил вдоль вагона.

– Сына, сына отдайте! – Женя закричала что есть мочи. Рванула обратно к двери.

– Эй, ты, мамаша! Ребенка забери! Мне его что ли оставишь?

Люди кричали. В вагон уже лезли новые, свежие, выспавшиеся пассажиры. Они торопились протиснуться в поезд к своим местам. Торопились затащить баулы, чемоданы и сумки.

Дурная толкотня. Проводница едва успевала вырывать из потных рук билеты.

– Быстрее, граждане, быстрее! Поезд отправляется.

– Сына, сына отдайте!

–Чей ребенок остался в вагоне? Заберите. Орет, оглушил уже.

– Да вон тот мужчина оставил его в углу тамбура и спрыгнул. Я видела.

– Эй, мужчина, вы ребенка оставили!

–Да нет, это ребенок не его. Я видела, его девушка на руках несла к выходу.

– Ну, да, я и говорю, это ее муж у нее из рук сына вырвал, а ее с поезда вытолкал. И сам убежал.

– Поезд отправляется. Я закрываю двери!

– Сына, сына отдайте!

Дверь тамбура захлопнулась. Поезд тяжело вздохнул и тронулся с места.

Состав медленно, будто нехотя отъезжал от платформы. Женя растерянно стояла, с каждой минутой все больше осознавая степень трагедии.

–Ой, беда! – Женя закрыла лицо похолодевшими ладонями.

–Мама, я не хочу здесь стоять, я пить хочу.

Женя разлепила мокрые ресницы. На пустом перроне возле нее стояла знакомая троица.

Пыхтевшая, нагруженная своими и чужими баулами соседка по купе. За ее юбку вцепилась дочка с косичками. А эта дочка- умница крепко держала за руку Вовку. Вовке совсем не нравилось стоять в паре с курносой девчонкой. От шума и вокзальной суеты он уже оглох и очень устал от незнакомых людей, которые толкали, тащили и дергали его со всех сторон. Этот день Вовка запомнит на всю жизнь. Страх и нелюбовь к поездам и вокзалам останется у него навсегда. Такова детская память.

– Давай-ка, матушка моя, двигать к дому, – пропыхтела спасительница. – Да, возьми же, хоть что- то. Все руки оттянула этим чемоданом. Не хотела его брать, очень громоздкий, как сундук, ей богу. Нет, сватья настояла на своем: бери, мол, больше влезет. Ох, зараза, тяжелый.

Женя бросилась к сыну целовать и обнимать, мять за плечи, хватать за руки. Потом затискала Наташку. И надолго прилепилась к попутчице, крепко обняв ее необъятную талию.

– Да, будет тебе. Что ты так переполошилась? Своих не бросаем. Неужто ты думала, я мальчонку оставлю? Еще чего! Наташка молодец, вся в мою породу. Как увидела, что вы в беде, схватила пацаненка за руку и ну тащить за собой из вагона. Я ведь вон какая большая, как танк. Попробуй меня сдвинь с места! А дочка у меня привыкшая к поездам. Твердо усвоила: от мамки ни шагу.

– Спасибо, родные вы мои. Что бы я без вас делала?

Вот так дружной компанией они и добрались до автобусной остановки. Вскоре пути их разошлись. Женщина с дочкой вышли намного раньше. Наскоро попрощались, помахали руками вслед автобусу. Женя смотрела сквозь пыльное стекло на удаляющуюся фигуру грузной женщины и в сотый раз благодарила бога за доброго ангела- хранителя в ее образе. А Вова, сплющив нос на окне, провожал взглядом тонкую девчонку с косичками. Он был рад, что, наконец, его оставили с мамой вдвоем. На запястье до сих пор остался красный след от цепких рук Наташки. И чего эти взрослые такие беспокойные? Хоть девчонка и была не на много старше его, Вовка все одно ее причислил ко взрослым людям. Просто она вела себя так-же, хоть и была еще ребенок. Молчаливая, улыбающаяся, будто уже знает в этой жизни много больше мелкого пацана. Зазнавака, одним словом.

Сумерки звездно- серебристой вуалью накрывали землю. Уставшие, но довольные, что все долгие дороги позади, путники сошли с автобуса и потопали по узкой тропинке к деревне с интересным названием Лукоморье. В потемках очертания домов, бань и кособоких сараев были размыты. Чуть похолодало, Женя вытащила из сумки теплую курточку и бережно прикрыла тощие Вовкины плечи.

–Сама надевай, замерзла, ведь! – Вова недовольно повел головой.

– А ты не мерзнешь?

– Я мужчина. – Смешно хмурил брови сын.

– Ну- ну. – Женя старательно скрывала довольную улыбку.