Татьяна Тейвас - Если мама космонавт

Первое рабочее название этого романа было «Правила поведения в гробу». Уверена, что вам неинтересно, почему я передумала и заменила его на «Если мама космонавт». Так лучше для всех. Хотя я считаю, что первое рабочее отлично, лаконично, эффектно и эффективно передает иронию относительно общественных мнений, ограничений, предубеждений, убеждений, наставлений и прочих «ений», форматирующих жизнь под нечто, похожее на коробку. С крышкой для входа в одном направлении. Так гротескно мне нарисовался символ несвобод, в которых живет человек. В котором живет душа. Которая хочет свобод.

Получается, что очень личная история, которая будет изложена в этой книге, стоит в ряду общественно значимых. Потому что она о том, как человеку жить свою жизнь, и при этом никого не задеть, не обидеть, не произвести бомбический эффект слона в посудной лавке. Особенно, если речь идет о посудных лавках самых близких людей. Возможно ли это?..

Моя история связана с темой космоса, но она началась давно. Когда на космос только глядели, не в силах прикоснуться к нему. Эта история происходит начиная с 30-ых годов XIX века, когда роль женщины в обществе стала пересматриваться. Как и ее права. Среди которых – право не соответствовать чьим-то ожиданиям. Теперь вы понимаете, что «правила поведения в гробу» и «мама космонавт» – это синонимы? ;)

Место пересечения человеческой свободы и чьих-то ожиданий – это место драмы. Это источник тех пресловутых детских травм, которые уродуют судьбы и рушат родственные связи между людьми. Как это исправить? Вот так и пришла идея романа взросления "Если мама космонавт" – романа для землян, которым не хватило материнского внимания, и подростков в возрасте до 60 лет ;)

Если уж писать книгу, то насквозь;

Стараюсь избежать морализаторства и наставлений;

Будет грустно и весело. Будем творить и рисовать. Будем думать и разговаривать;

Будет много рыб. С ними нужно разобраться;

Мозг, счастье и крылья – это мышцы. Мы прокачаем их и отправимся в полет из коробки в космос.

Желаю вам навсегдашнего счастья, избавленного от претензий к миру!

P.S. Мне ну очень страшно на старте! ;)) Рыбы… Рыбы… О них дальше…

Ресторанные окна размером во всю стену привычно пялились на озеро. Дожди шли уже неделю, из-за чего воздух напитался влагой и сегодня казался уже настолько серым и таким плотным, будто это старый ванильный пудинг. Время текло, позëвывая. Медленно и тягуче, как карамель в руках кондитера. В такую погоду можно почти реально увидеть, как время вытекает из часов медовой струйкой, и как эта желтая спираль разрезает серый пудинг эфира. Есть это нельзя. Этот осенний мираж является лишь для того, чтобы вводить людей в транс безвременья, а потом – в зимний анабиоз.

В ресторане шуршала обычная тихая жизнь, засыпающая в общем осеннем мороке. Для романтики и оживления атмосферы на столиках горели белые и красные свечи. Некоторые периодически затухали, наполняя зал специфическим запахом. Посетители ресторана реагировали на романтику вяло, местами – храпом.

У окна ресторана на корточках сидел мужчина примерно сорока пяти лет. Рядом стоял трехлетний мальчик. Они вместе смотрели на осенний пудинг, озеро и двух чаек, стоящих на валуне посреди воды и пристально глядящих куда-то вдаль.

– Стефан, ты знаешь, что это за птички?

– Титьки? – переспросил малыш, указывая пальчиком на птиц.

Папа улыбнулся и посмотрел по сторонам. Нет, никто не обратил внимание на неуклюжее детское слово. Чайки тоже не услышали, не обиделись и продолжали смотреть в горизонт. Папа с сыном смотрели на них, а окружающие смотрели в себя. Только одна молодая женщина со смолисто-черными кудрявыми волосами любовалась парочкой у окна. Мужчина на пару секунд остановил на ней свой взгляд и снова перевел внимание на сына.

– Это чайки, милый. Чай-ки.

– Ааа, – только и ответил ребенок. – Они затем?

– Зачем? – папа задумался, как лучше ответить. – Ну, у них нет специальной работы. Просто они красивые и умеют летать.

Несколько минут они смотрели на птиц. Стефан удивленно, отец – задумчиво.

– Знаешь, Стефан, а ведь твоя мама – птица!

– Как тяйники? – переспросил Стефан, указывая на чаек.

– Нет, лучше, чем чайки, – улыбаясь ответил отец. – Она – птица своего вида. Ты береги ее, Стефан! Сильно береги!