Александр Пушко - ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

–Посмотри вон картинки в каких-нибудь журналах.

Она и не представляла, что, открывая этот секретер, с написанным сбоку белой краской инвентарным номером, она не просто открыла для Вени новый мир, она второй раз круто повернула его жизнь.

Вы, наверно, скажете: «Что-то тут не так. Считал миллионы, перестал. Не читал, не читал, вдруг зачитал. Ребёнок не робот. Как там, в кино: «Урри, Урри! Где кнопка!?»»

И вы совершенно правы!

Вы ещё помните Элеонору, прабабушку Вени? Она рассказывала много семейных баек своей маленькой внучке, но одну она рассказывать ей не стала, потому что почувствовала в этой кареглазой девочке то, что та сама за всю свою жизнь в себе так и не почувствовала.

Кроме немецких и еврейских кровей, текла в Валькерах кровь цыганская. Именно эти глаза, по мнению бабушки, были и у малютки Риммы.

Бабушка самой Элеоноры, Риммина пра-пра-пра, цыганка баба Белла, несмотря на постоянные исправления родителей маленькой Эли, называла Элеонору исключительно Эллис. Будучи молодой цыганкой, Белла поразила своей красотой и нравом деда Элеоноры, добропорядочного бюргера. Многие тогда говорили, что здесь дело не обошлось без ворожбы и чертовщины. Но люди много чего болтают. Прожил дед Элеоноры счастливую и долгую жизнь, не такую длинную, как сама Белла, но всё же. Только вот сама Белла сказала как-то по секрету Эллис, что если захочет она сильно, то что ни скажет человеку, тот то и сделает.

А ещё она рассказала маленькой Эллис о девочке с таким же именем, которая попала в кроличью нору и о том, что они с её дедом, ехали из Германии в Россию с автором этой самой замечательной книги. И по секрету она добавила, что у неё был с ним адюльтер и ещё неизвестно, не течёт ли в ней кровь автора той самой Эллис.

Элеонора не знала тогда, что такое этот самый адюльтер и списывала эту болтовню на старушечий бред. Бред цыганки, возомнившей, что она владеет месмеризмом, столь популярным в своё время в Европе.

Это сейчас каждый человек знает о гипнозе и внушении, а тогда все списывали это на ведьмовские колдовство и заклятия. Именно эта неосознанная особенность Риммы, со временем развилась в особую их с сыном связь и восприимчивость мальчика к посылам матери. Некоторые люди тоже отмечали, что было у Риммы особое магическое влияние, но большинство всё-таки её так не воспринимали. Но последние и не имели отношения к распределению жилья для молодых специалистов в известной нам «сталинке».

А в тот день она вернулась почти через час, уже изрядно беспокоясь за сына и застала его сидящим прямо на полу с раскрытым журналом. Он водил пальцем по тексту статьи про путешествие Сенкевича на плоту с Туром Хейердалом. Губы его чуть заметно шевелились.

Аккуратно обойдя его, она засобиралась домой, воспользовавшись удачно появившейся паузой и стараясь не привлекать внимания. Она не могла и представить, что пауза эта продлится несколько лет.

Собрав сумку, закончив все дела и прибрав на рабочем столе, она окликнула сына, но тот услышал её только на третий раз.

– Что, зачитался? Ну, наконец-то. Читай больше и будешь писать грамотно. Хочешь возьми журнал с собой, дома полистаешь.

– А, можно?

– Да, конечно. Всё равно или по домам разберут, или в макулатуру спишут. Хранить негде, да и опасно, бумага, как порох. Хоть и говорят рукописи не горят, а только уж загорятся – не потушишь. Согласно предписаниям пожарного инспектора, так точно.

По дороге домой Веня читал стоя в автобусе, потом сидя. На конечной, где они жили, мама опять не сразу отвлекла его от чтения, и они вышли последними.

Вениамин погрузился в мир путешествий и приключений, мир дальних стран и замечательных людей, удивительных экспериментов и научных достижений. Отвлечь от чтения в этот период его литературного «запоя» могли только самые неотложные дела – мама, школа, сон.

И к средним классам Веня уже был твёрдым хорошистом. Всё-таки в нём скрывался хоть и не очень гибкий, но въедчивый, как клещ, ум. Сами понимаете, что никто лучше него не знал даты по истории и никто из детей на географии не говорил площадь страны и численность населения, в дополнение к сведениям о том, хотя бы, на каком континенте она находится.

Конечно, за такие фокусы имя Веня быстро трансформировалось одноклассниками в Веник, с приставками- дополнениями «зубрила» и «ботаник».

По окончании восьмого класса мама, как всегда, твёрдо решила, что сыну лучше, а лучше ему, как оказалось, дальше в школе не учится. Учится до десятого не было ни смысла, ни возможности. Надо идти получать образование в средуху.