Юрий Дмитриев: Золотой поезд

- Приказ мы понимаем правильно: -отбить у врага золотой запас и доставить его в республику, - четко произнес Шагов. - Неужели вы не догадываетесь, чем вызван этот приказ? Ведь Колчаку скоро конец…

- Тем более.

- Да, Колчаку скоро конец,- продолжал Шагов, - именно потому правительство приказывает спасти золотой фонд республики.

Шагов вдруг удивительно ясно представил себе Ленинский кабинет, в котором он был в прошлом году. Тогда Ленин и Свердлов долго беседовали с ним, расспрашивали о положении в Сибири. На всю жизнь запомнил Шагов голос, услышанный им всего один раз.

И, может быть, сейчас Ильич говорит Свердлову:

- Вы понимаете, Яков Михайлович, как это важно для нас? Ведь через короткое время, когда буржуазные страны вынуждены будут признать нас, мы будем торговать со всем миром! И, кроме того (здесь Ленин, наверное, возьмет Свердлова за рукав), ведь это золото принадлежит народу, а оно может пропасть! Это архиважно!

Шагов посмотрел в напряженные лица ревкомовцев.

- Политические авантюристы, как только они почувствуют свою гибель, попытаются сбежать за границу. И в первую очередь они прихватывают не своих верных слуг - на кой черт они там! - а везут с собой золото. Керенский, этот мерзавец, распинавшийся о свободе и демократии, не забыл на всякий случай перевести в заграничный банк 350 тысяч рублей золотом! У Колчака нет возможности перевести деньги в банк. Но, покидая русскую землю, которую он сейчас пытается «освободить», он в первую очередь прихватит с собой золото…

Сильный порыв ветра ударил в стену сторожки, и Шагову показалось, что на пустыре кто-то вскрикнул. Посмотрев на ревкомовцев, он понял, что те тоже слышали. Не колеблясь, Шагов выхватил из кармана маленький листок и сунул его в огонь коптилки. Тонкая бумажка вспыхнула и рассыпалась по столу кудрявыми пепельными комочками. Марков бросился к двери, но она сама распахнулась, и на пороге, сжимая в руке револьвер, вырос чешский офицер. Окинув всех быстрым взглядом, он на ломаном русском языке крикнул:

- Руки вверх! Выходить по одному!

Бывший жандармский ротмистр Еремеев, произведенный недавно за особые заслуги - подавление крестьянского восстания и расстрел заложников - в подполковники, стоял перед начальником контрразведки бароном Бутбергом.

- Ну-с? - барон поднял голову и приветливо улыбнулся Еремееву. - Всех привели? Вводите по одному. И начнем с главаря - Шагова.

Еремеев не двигался.

Почувствовав что-то неладное, Бутберг вскочил с места и впился своими маленькими неподвижными, как у змеи, глазками в лицо Еремеева.

- Ну-с? - прошипел он. - Ну же! вдруг взвизгнул Бутберг.

- Так что, господин полковник, когда мы через верного человека получили сведения о сборе большевиков, я по вашему приказанию взял полуроту солдат, окружил пустырь и стал тихонько подбираться. Темень и дождь как раз способствовали. Но у них часовые справа и слева выставлены. Чтоб не спугнуть и захватить всех, я послал пластунов для снятия этих часовых. Но пока мои солдаты подбирались…

- Быстрее же! - опять взвизгнул Бутберг. - Ну-с! Что? Ушли?

- Никак нет. Чехи…

- Какие чехи, почему чехи?

- Понять невозможно, ваше благородие. Откуда ни возьмись, чехи. Человек двадцать, а может, и тридцать. Сняли часовых, ворвались в эту сторожку и увели всех.

Полковник некоторое время продолжал смотреть на Еремеева и вдруг с такой силой ударил кулаками по столу, что подпрыгнул массивный чернильный прибор.

- Это черт знает что! - заорал он багровея. Длинный и тощий, с болтающимися, как на шарнирах, руками, он выбежал из-за стола и заметался по кабинету.

- Я уже докладывал Александру Васильевичу. Я не могу так работать! Кто, в конце концов хозяева России - мы или чехи? Ну, помогли нам справиться с большевиками на Волге и в Сибири. Ну, спасибо! Мы сумеем вас отблагодарить со временем. Но сейчас дайте нам самим управлять матушкой-Россией! Ну-с?

Еремеев стоял навытяжку и молчал: он по опыту знал, что в такие минуты лучше не возражать. Но полковник, будто забыл о нем и продолжал метаться по кабинету, выкрикивая бессвязные ругательства. Вдруг он резко остановился перед Еремеевым.

- Вы тоже, черт вас возьми, хороши! Упустили! Ну-с? Чехословацкая разведка работает в тысячу раз лучше нашей! - он яростно выплюнул окурок на пушистый ковер, покрывающий пол, и снова забегал из угла в угол.