Кейт Рина - Синий цветок

– Ты неправ, Шон! – проглотив, подступивший к горлу комок, воскликнула Деметра. – Каждый человек – особенный. Каждый по-своему уникален. Просто нет САМОГО особенного человека… просто потому что все особенные. Звучит сумбурно, но я вижу это именно так.

– Ты очень добрая, Деметра. С тобой легко и спокойно, – Шон взял руку Деметры и поднёс к своим губам. – Давай не будем о грустном. Такой спокойный и тёплый вечер. Расскажи лучше о себе. Твои родители тоже полицейские и ты пошла по их стопам? Или наперекор? Профессия-то опасная.

– Не о грустном опять не получилось, – сказала Деметра и едва уловимая грустная улыбка коснулась её губ. – Мои родители тоже погибли. Только в автокатастрофе. И было это тоже очень давно.

Несколько минут шли молча. Шон нежно дотронулся до руки Деметры.

– Я не знаю, хочешь ли ты это рассказывать, насколько больно тебе это вспоминать… – начал Шон.

– Мне было пять лет, когда это случилось. Так что я мало помню, – ответила тихо Деметра. – Знаю только, что мы ехали к маминому брату, Рику, и его жене. Я потеряла обе руки и левую ногу. Сотрясение мозга и несколько переломов. А родители не выжили. Дядя Рик и его жена Лора забрали меня к себе. Они вырастили меня, как родную дочь. Своих детей у них не может быть. А руки и ногу мне протезировали, так что я наполовину робот, полицейский киборг, – попыталась пошутить девушка.

– Я это почувствовал вчера, когда ты меня арестовывала. Такая силища, – улыбнулся Шон. – Кстати, я не из этих банд. Я только шёл забрать соседского мальчишку. Он вечно бегает к этим бандам, и его родители волнуются. Вот и попросили меня присматривать за ним.

Деметра тоже улыбнулась.

– Но мне очень жаль твоих родителей, – уже серьёзно с нежностью сказал Шон.

– Они не чувствовали боли, – ответила Деметра. – Дядя сказал мне, что всё было быстро. Жалеть можно тех, кто потерял своих родных. Кто вынужден жить дальше без их присутствия в своей жизни. Тех, кто каждый день видит их неминуемую гибель и не в силах что-либо сделать. С тех пор как вирус появился, мы куда-то катимся. Говорят, раньше было по-другому, люди были человечнее, добрее. Такое ощущение, что вирус на всех повлиял. Мир как будто весь лишился эмоций. Во всяком случае сострадания и доброты. Прошло 30 лет с появления вируса, его вроде бы полностью удалось уничтожить, но я всё ещё вижу его отголоски. Всё ещё делят людей и районы по категориям. И к изгоям относятся с ужасным пренебрежением, я бы даже сказала с отвращением.

Вот скажи мне, почему люди в твоём районе продолжают там жить и мириться с тем, что их до сих пор считают изгоями? Я имею в виду тех, у кого нет симптомов. Вы ведь уже не заразны. Президент утверждает, что вируса больше нет.

– Мы, конечно, уже не заразны, как ты выразилась, – улыбнулся Шон, невольно касаясь клейма, – но я видел ещё немало людей с симптомами вируса в моём районе, которые проявлялись не сразу. Одни агрессивны, у других отсутствуют какие-то эмоции. К счастью, не все. Вирус не ушёл бесследно, он оставил свои отпечатки на многих. И их всех решили держать подальше от «нормальных» людей. Да и куда нам переезжать? Мы выросли в своих домах, вокруг друзья, работа. Нас немного притесняют в наших правах, но не сильно. В целом, мы неплохо живём. Я думаю, нужно ещё немного времени, чтобы следы вируса окончательно стёрлись, тогда это разделение закончится.

– Возможно, ты прав. Но это всё равно ужасно, – тихо сказала Деметра, – особенно, меня возмущает, что они ставят на вас клеймо. Это, вообще, недопустимо.

Шон невесело улыбнулся, снова невольно касаясь клейма.

Изгоям (всем, кто хоть как-то был подвержен вирусу или жил рядом с заражёнными или переболевшими) ставили слегка светящееся изображение вируса, которое нельзя было никак убрать, на внутренней стороне запястья левой руки. Шон, как и многие, носил часы, частично прикрывавшие клеймо, но даже если его хорошо закрыть, лёгкое свечение выдавало его наличие. Да и, заходя в любое здание или в транспорт, датчики сразу считывали клеймо и распознавали изгоя. Так их отделили от «здоровых».

Незаметно для себя, они вышли за черту города и подошли к пляжу.

– Как же здесь красиво! – Деметра залюбовалась видом. – Особенно ночью. Мы с подругой завтра договорились погулять здесь. Но завтра будет много людей. А сейчас так тихо и спокойно.

Девушка разулась и погрузила ноги в мокрый песок. Прохладная вода моря ласково омывала её ноги и, казалось, что и душу тоже. Луна отражалась в морской глади, и от этого вода блестела. Было что-то невероятно завораживающее в тихом плеске волн.