Дмитрий Игнатов - Первыми сдохнут хипстеры

– И где же они теперь?– всё с тем же недоверием в голосе поинтересовался Толян.– Здесь под диваном?

– Обижаете, молодой человек,– буркнул профессор.– Мы тогда были честные советские люди, не то, что ваше поколение… Имели представление о приличиях. Что мы тогда тащили с работы. Ну, резисторы, лампы для телевизора, простые лампочки опять же. А это же военная тайна. Подрасстрельная статья! Да и зачем они нужны нам были, патроны эти? Там они. Лежат, как и лежали.

– Где «там»?– деловито уточнил Леонид.

– М-м-м-м,– Борис Сергеевич расплылся под бородой в широкой довольной улыбке,– вижу, вы заинтересовались. Но, думаю, будет справедливо, если я попрошу вас об ответной услуге.

– Ну, начинается!– возмутился Толян, но Леонид остановил его, взяв рукой за плечо.

– Что вы хотите?

– Сущую мелочь… Когда вы по просеке выйдете к дороге, то впереди будет ваша бензоколонка. А чуть позади небольшое зданьице серого цвета – Институт физики частиц. Отнесите туда кое-какие записи с моими умозаключениями, а я вам интересную историю про патрончики доскажу. Это ж вам практически по пути. А я вам даже бутылочки, чтобы бензин набрать дам,– профессор посмотрел на переглядывающихся ребят.– Ну же! Соглашайтесь. Считайте, что это такой квест из этого вашего «Фаллаута».

– А если там никого не будет?– спросил Лёня.

– В институте-то? Непременно будут. Наш брат учёный часто засиживается на работе допоздна. А кто и не засиживается, знает, что здание старое, бомбоубежище имеется. Когда поняли, что началось что-то неладное, непременно пришли и воспользовались.

– И зачем вам это?

– Ну, как… Надо же мне поделиться с коллегами. С научным сообществом, так сказать. Вдруг они в том же направлении думают,– искренне удивился старик.– Все эти зомби-апокалипсисы, знаете ли, не вечные. Как всё закончится, начнут объяснять, теории свои строить. А там, глядишь, вопрос о приоритетах открытий встанет. А это премии, гранты, денежки в общем…

Леонид тоскливо посмотрел на седовласого профессора:

– И вы об этом всё время думаете?

– Приходится, молодой человек. Денежек у нас не особо много,– Борис Сергеевич вздохнул, посмотрел на часы и поднялся с табурета.– Ну, вы тут общайтесь, если хотите, а мне, старику, давно спать пора. Пару подушек вам выдать могу, а одеялами и прочим, простите, не обеспечен. Плохо финансируют отечественную науку…

Ребята молчаливыми взглядами проводили выходящую из кухни массивную круглую фигуру, даже в полумраке поблёскивающую своей лысиной.

в которой Лёня и Толя спят, Валя мучается кошмарами, а Борис Сергеевич даёт всем маленькое, но ответственное поручение

В ненаставшей ночи за окном всё так же клубился желтоватый туман. С серых низких туч, кажется, окончательно закрывших небо непроницаемой серой пеленой, срывался снег, медленно заметающий всё вокруг.

Валентине не спалось, несмотря на то, что парни по-джентльменски уступили ей одну из подушек. Устроившись на полу у чуть тёплой батареи, она долго ворочалась, пытаясь поудобнее улечься на своей куртке, но только на какие-то минуты проваливалась в неспокойный сон. Мгновения забытья быстро оборачивались сюрреалистическими кошмарами, в которых мёртвые дети догоняли Валентину, пошатываясь, окружали её, тянули к ней свои маленькие окровавленные ручонки, а девушке было совершенно нечем от них защититься.

Валя в ужасе просыпалась, сквозь желтоватую пелену видела белый потолок маленькой кухни, но не в силах ни окончательно проснуться, ни крепко уснуть, снова погружалась в кошмар. На этот раз она шла по коридору без окон и дверей, слабо освещённому люминесцентными лампами, и почему-то точно знала, что это подвал и ей необходимо найти патроны, но никаких патронов не было, а коридор всё не кончался. Наконец, увидев впереди сложенные ящики и сгорбившуюся над ними знакомую фигуру Толика, она радостно заторопилась, что-то сказала ему и, подойдя ближе, взяла за плечо. Но парень повалился на спину и вперился в неё своими окровавленными пустыми глазницами. Из ящика, над которым он сидел, повыскакивали маленькие пластилиновые человечки. Они облепляли девушке ноги, не давая двигаться, и лезли всё выше, пытаясь запрыгнуть на лицо, чтобы задушить и выдавить глаза. Откуда-то сверху послышались приглушённые звуки старого «Интернационала». Под слова «вставай, проклятьем заклеймённый» Валентина истошно закричала и снова проснулась.