Влад Бобровский - Отличники от других… Вторая четверть

– Извини, я не знал. Сочувствую, – совершенно неожиданно сказал он. Затем снял телефонную трубку и сказал несколько слов абоненту на том конце провода.

Через несколько минут к ним подошли двое мужчин, одетых в одинаковые серые костюмы. Один из них наклонился в окошко и взял у пограничника Машин паспорт, авиабилет и письмо.

– Морозова Мария Фёдоровна, это ты? – спросил он, махнув перед лицом девушки раскрытым удостоверением КГБ.

– Что случилось? – встревожившись, спросила Маша у застывшего с каменным лицом и паспортом в руке чиновника.

– Пройдём с нами, – ответил он тоном, не предполагавшим возражений.

Другой легко поднял с резиновой ленты её чемодан и, не оглядываясь, пошёл вдоль красной полосы и скопившихся за ней пассажиров, мимо других пограничных будок в сторону дверей в стене, облицованной полированным серым гранитом. Маша в смятении поспешила за ним, сопровождаемая вторым чиновником. Они миновали железную дверь с кодовым замком, ведущую в длинный холодный коридор, и, метров через тридцать, вошли в одну из многочисленных дверей, оказавшись в небольшом помещении без окон. «Для личных досмотров» – Как гласила табличка на стене. Чемодан оказался на столе, и сотрудник в милицейской форме попросил открыть его. Маша щёлкнула замками, откинув крышку, и отошла к стулу, вопросительно глядя на людей, собравшихся вокруг.

– Садись, Мария. Тебе, должно быть тяжело долго стоять. – Без малейшей озабоченности в голосе проговорил один из чиновников.

К вещам девушки никто не проявил интереса.

– Можете объяснить, что всё это значит? – совсем растерявшись, спросила она. – У меня рейс через час.

– Думаю, не стоит об этом беспокоиться, – продолжил мужчина. – Сожалею, но придётся отложить сегодняшнюю поездку. Сейчас в пункте назначения твоего рейса, мягко говоря, небезопасно. Закрыто воздушное пространство для наших самолётов.

– Я знаю, что «Аэрофлот» не летает. Но, у меня билет на «El Al». И я еду только в клинику.

– Дело не в «Аэрофлоте». Израиль, к сожалению, закрыл въезд для всех советских граждан еще в августе.

– Но почему? Мне же дали визу…, – с отчаянием в голосе спросила она.

– Вообще не понимаем, как в твоём паспорте оказалась виза, датированная 5 октября. Кроме того, без сопровождения родителей мы не можем взять на себя ответственность выпустить ребёнка в страну, где ему, то есть… тебе может угрожать опасность.

– Какая опасность? Ведь меня ждут. Мне сделали новый протез, и доктор Дезамель обещал мне его…

– Сожалею, но, по-видимому, придётся обратиться к советским специалистам. У нас делают хорошие протезы. Хромать почти не будешь. А сейчас, подскажи номер телефона своего отца. Мы позвоним ему, чтобы он тебя забрал.

– Как это,…к советским? Ведь родители кучу денег заплатили за моё лечение! И сам протез тоже стоит очень дорого. Билеты в Москву, в Израиль и обратно… Невозможно! – В смятении бормотала она.

– Хочешь, чтобы они ещё и на твои похороны раскошелились? – вставил милиционер со злостью.

КГБист положил ему руку на плечо и что-то шепнул на ухо. Лицо сержанта застыло. Он кивнул и отошёл к двери.

– Что теперь родители скажут? – расстроено спросила Мария, вытирая платком выступившие слёзы.

Не обращая внимания на эмоции испуганной девушки и не дождавшись ответа на свой вопрос, чиновник снял трубку телефона и набрал междугородный номер. «Пригласите к телефону Фёдора Тимофеевича Морозова», – проговорил он бесцветным голосом в трубку. «Вопрос, касающийся его дочери», – добавил он через некоторое время. Затем, еще через паузу: «Хорошо, я подожду пять минут».

Все замолчали в напряжённом ожидании. Маша притихла, не смея глубоко вздохнуть. «Так всё хорошо получалось! – думала она. – И с посольством удалось решить вопрос. Ну, почему сейчас, а не раньше, пока ещё можно было отменить поездку, не оплачивать билеты, счёт за лечение? Как и куда мне сейчас ехать?» Вздрогнула, когда чиновник снова заговорил в трубку:

«Фёдор Тимофеевич? Здравствуйте! Комитет Государственной Безопасности, капитан Быков. Не беспокойтесь, Ваша дочь у нас. Ей ничего не угрожает, пока она не пересекла границу… Что? Договор? Понятно…. Сожалею, что так вышло, но от нас это не зависит. Ребёнок без сопровождения не может…. Послушайте. Наших граждан вообще не впускают в Израиль. Вы хотите из полицейского управления „Бен-Гуриона“ её вытаскивать? … Она, сейчас? В отделении милиции, в аэропорту „Шереметьево“…. В гостинице „Украина“. Конечно…!». И он передал трубку Маше.