Катерина Калюжная - Хаос по наследству

В половине двенадцатого мы съехали с трассы и углубились в лес. Вокруг сгустилась тьма, фары практически не освещали путь, но Филипп вел уверенно, не снижая скорости – помогало вампирское ночное зрение.

Мы остановились на небольшой поляне, недалеко от берега Волги, сплошь заросшей мхом и папоротником. Сквозь кроны деревьев пробивался тусклый лунный свет. Филипп выключил фары, минуту посидел, уставившись перед собой, словно собирался с мыслями, потом быстро вышел из салона. Я не раздумывая выскочила за ним. В темноте почти ничего не было видно, ноги путались в траве, то и дело проваливались в кротовые норы, но я старалась не отставать от любимого. Мне казалось, что стоит только отвернуться, обязательно случится беда.

Идти пришлось недалеко. Через пару минут Филипп резко затормозил. Мы стояли у обрыва, внизу несла свои воды великая река, на ее волнистой поверхности серебрилась лунная дорожка. От ближайшего к нам дерева отделилась темная фигура, в которой я тут же узнала Андрея. За прошедшие три дня щеки его заросли щетиной, от него пахло перегаром и табаком.

– Привет, Филипп, – тихо сказал оборотень. Чувствовалось, что он старается преодолеть давнее предубеждение и вести себя вежливо.

– Привет, – Филиппу слова давались с еще большим трудом, что и неудивительно. Именно он затеял всю эту историю с клятвой, которую теперь пришел просить снять. – Андрей, я хотел извиниться. Это стоило сделать давно. Но…

– Не объясняй. У тебя были причины. Луна почти взошла. Я думаю, что минуты через три надо начинать, – сказав это, Андрей повернулся ко мне. – Привет, Марин, здорово выглядишь. Я тут кое-что для тебя принес.

Он достал из сумки, стоявшей тут же возле его ног, какую-то маленькую книжечку, в которой я не сразу узнала свой долгожданный диплом.

– Спасибо, – промямлила я, протягивая руку. В горле снова встал ком, и я прикладывала огромные усилия, чтобы не расплакаться.

Мы ждали молча, глядя на противоположный берег Волги, не шевелясь и практически не дыша. Ровно через три минуты Филипп приобнял меня за плечи и попросил отойти подальше на безопасное расстояние. Вампир и оборотень заняли позиции примерно в метре друг от друга. Несколько секунд ничего не происходило, потом Филипп положил правую руку туда, где под белой рубашкой билось сердце, и заговорил. Он произносил слова монотонно, они сливались одно с другим, но я отчетливо поняла, что эта речь не на человеческом языке. Вокруг Филиппа начали появляться ярко-красные нити, опутывая его с головы до ног. Когда вампир полностью скрылся в кровавом ослепляющем свете, заговорил оборотень. Его правая рука так же лежала на сердце, чуждые мне слова срывались с приоткрытых губ. Голубое свечение стало разворачиваться вокруг него, охватывая вначале стопы, потом колени, бедра, торс, шею и. наконец, голову.

Передо мной на поляне сияло два больших ровных шара – один красный, он находился там, где только что я видела Филиппа, второй ярко-голубой на месте Андрея. Их голоса слились в один. Было уже не разобрать ни высокого мелодичного баритона вампира, ни низкого тихого баса оборотня. Шары принялись двигаться по направлению друг к другу. Еще через минуту из каждого из них вынырнуло по человеческой руке, на секунду замерев в воздухе, они соединились. Красные и голубые нити начали переплетаться, создавая нечто, похожее на фантасмогорическую беседку, окружающую двоих бывших врагов со всех сторон. Их общий голос стал громче, интонация изменилась, теперь речитатив скорее напоминал торжественное песнопение. Свет начал вырываться за пределы «беседки», подниматься наверх, расходиться в стороны. Вскоре все пространство вокруг вспыхнуло чудовищной, неестественной иллюминацией. Фигуры Филиппа и Андрея виделись двумя черными силуэтами. Они держались за руки и, не отводя друг от друга глаз, в один голос продолжали петь.

Это длилось минут десять. Потом я почувствовала дуновение легкого ветра, перед глазами мелькнула яркая вспышка вначале красного, а потом голубого цвета, и вампир с оборотнем оторвались от земли, взмыли в воздух на высоту примерно двух – трех метров. Там они на мгновение зависли, затем медленно, в такт произносимым словам принялись кружиться.

Так прошло не меньше получаса, в течение которого я не могла оторвать от них взгляд. Нервы были напряжены до предела, в голове сидел безумный, не поддающийся логическому объяснению страх. Не в силах стоять, я присела на свалившееся дерево.