Катерина Калюжная - Хаос по наследству

– Прости, что хотел убить тебя, поддавшись многовековой ненависти, которой, по сути, уже давно и не чувствовал. Прости, что напугал тебя, что осложнил тебе жизнь. И за то, что ты была вынуждена прятаться, за то, что я следил за тобой, тоже прости.

Филипп резко замолчал и обхватил голову руками, взъерошив аккуратно уложенные волосы. Слов не было, я не могла ничего ответить, объяснить, что я все понимаю и не держу на него зла. Пока я размышляла над тем, как лучше донести до него свои мысли, он поглядел на меня и уже медленнее продолжил. В голосе его звучала боль.

– Я следил за тобой все это время, с момента нашей первой встречи около его дома. Я видел, как он берет тебя за руку, как будто ты его собственность, целует, прикуривает тебе сигарету. Видел, как ты смеешься его шуткам, как обнимешь, прижимаясь к нему всем телом. Вы вместе ходили в кино на твои любимые фильмы, в рестораны, где он заказывал еду, которая тебе нравится, встречались с близкими тебе людьми, а потом возвращались вместе в ваш общий дом. Я сходил с ума, представляя, как он ласкает тебя всю ночь. Как утомленная, ты засыпаешь в его объятьях. Я видел на тебе знак его защиты, оповещавший всех магов – ты принадлежишь ему, и понимал, что я мог бы поставить защиту крепче, мог бы лучше охранять такое сокровище, если бы оно досталось мне. Я метался по городу, мечтая, чтобы кто-нибудь нарушил закон, и я смог выплеснуть свою боль, свою злость на судьбу за то, что это он лежит с тобой в своей кровати, а не я.

– Ты снился мне каждую ночь, – сказать это было так естественно, будто слова только и ждали, когда их выпустят на волю. То, что я не могла заставить себя рассказать ни Андрею, ни лучшим подругам, ни собственной матери, в разговоре с Филиппом было чем-то само собой разумеющимся.

– Ты не любишь его? – в голосе вампира смешалось отчаяние, пережитое им за прошедшие недели, с безумной надеждой.

– Нет, – прошептала я. Это было предательством, чем-то совершенно ужасным и абсолютно неправильным, но также это было правдой. «Прости меня, Андрей, – подумала я, – это выше меня».

Еще целую секунду Филипп смотрел на меня через стол, потом с недоступной ни одному человеку скоростью вскочил, буквально подлетел ко мне, поставил на ноги, подняв с легкостью, словно я ничего не весила, оторвал от пола и прижался губами к моим.

Свет померк. Это было волшебство. Магия, доступная не только бессмертным, а абсолютно каждому человеку, но я узнала о ней только сегодня, впервые в своей жизни почувствовав всю неистовую, неземную силу поцелуя. Ни один из многочисленных мужчин из моего прошлого, о которых я не могла вспомнить практически ничего, не разбудил во мне ни любви, ни желания. Они проходили мимо безликими серыми тенями, дотрагиваясь до моего тела, но не задевая души. Все эти бесконечные Саши, Миши, Сережи, Димы, Вани с одинаковыми губами, руками, глазами. Поцелуи с ними становились лишь естественным продолжением вечера, близость превращалась в тему для обсуждения с подружками.

Сегодня же я вырастила крылья, прозрела вселенную. Волшебство коснулось меня своей потрясающей, безграничной мощью. Мое сознание кануло в пустоту и объяло собой миллиарды миров, крохотных по сравнению с моей собственной душой, готовой лопнуть от переполнявшего ее счастья.

Спустя несколько минут и целую вечность Филипп отпустил меня. В его бездонных глазах я увидела отражение пережитых мной чувств. Мне казалось, что жизнь до сих пор пустая и скучная, вдруг наполнилась смыслом, выбрала свое единственно правильное направление и устремилась по нему бурным потоком, сметая на своем пути все лишнее. От этого понимания стало так легко, тепло и уютно, что я засмеялась, а рядом со мной улыбался белоснежной улыбкой месье Филипп Себастьян Лефевр, вампир, каратель высшего класса, тот, кого я искала всю жизнь.

Мы вернулись за стол и приступили к позднему ужину. Я не замечала, что ем и пью. Слова сами складывались в предложения, а предложения в рассказы. Мы говорили обо всем и ни о чем конкретном. За эту ночь я узнала о мире больше, чем мои родители, учителя, друзья и мужчины вместе могли бы поведать мне за целую очень долгую жизнь без Филиппа. Покончив с ужином, мы отправились в нему домой. Он жил в небольшой, но обставленной с огромным вкусом квартирке в новостройке на Кутузовском проспекте.

Закрыв за собой дверь мы, не дожидаясь разрешающих знаков, устремились в объятия друг друга: руки нашли руки, губы – губы, соединились и, соприкасаясь вновь и вновь, начали вечный как мир безумный танец разделенной любви.