Екатерина Соловьева - Улыбка бога. В основе всего лежит вечная борьба между добром и злом. И борьба эта не прекращается ни на минуту

Ида нервничала. Ей явно было не по себе: привычный мир переворачивался с ног на голову, совсем не заботясь о том, едет ли у неё от всего этого крыша или нет. Этот камень никак не вписывался в ту реальность, которую Ида знала, и если бы женщина могла, она тут же вычеркнула бы Алатырь из сознания.

– Пойдём налево, – буркнула она. – Там, где этого… комоня потерять…

Глеб безрадостно рассмеялся.

– Это испытание. Испытание, понимаешь? Какую дорогу выберешь – такая судьба и будет.

– Ну, – кивнула Ида, совсем не разделяя мнения спутника, – надо выбрать левую дорогу, комо… коня-то у нас нет!

Парень упрямо покачал головой:

– Ты помнишь, как в сказках кончали те, кто выбирал эту дорогу?

– По-твоему, мы сейчас в сказке?!

– Это испытание, – твердил Глеб. – Если выберем «право» или «лево», можем смело прощаться с жизнью. А так нам ещё хоть что-то светит.

– Господи! Вот ведь бред! – рассердилась Ида, гневно сверкая своими синими глазами. – Неужели нельзя хоть раз подумать головой?

– Не в этот раз, – усмехнулся Глеб, и абсолютно серьёзно добавил, – надо «прямо» выбрать. Нутром чую.

Парень почти слышал, как Ида скрипнула зубами, не решаясь признать и озвучить, что всё-таки последует по тому пути, что выбрал он.

– Чёрт бы всё это побрал! – выругалась она, и зашагала к обочине прямой дороги.

Глеб счёл за лучшее промолчать. Обогнув камень, он догнал женщину и отнял увесистую суму.

Солнце немного склонилось, и теперь пекло меньше. К многочисленному хору кузнечиков добавились редкие комары и мошки. Вяло отмахиваясь, путники продолжали идти, вытирая со лбов пот.

Вдоль дороги потянулись заросли ежевики и шиповника.

Ида злилась молча. Разум никак не мог смириться с этим проклятым камнем, откуда ни возьмись выросшим на распутье. С детства мать твердила ей, что сказок не бывает, а сейчас Алатырь тяжёлой громадой нависал над этим убеждением, угрожая раздавить его в пыль.

«Ну, и как мне теперь действовать: как сказочной героине (прости господи!) или как нормальному человеку? – раздражённо думала она. – Как там, в сказке: и прислал Иван-царевич все головы чудища матери в подарок… Кретинизм!..»

Глеба же всё происходящее страшно веселило. Он бы с удовольствием поглазел на чудо-юдо о двенадцати головах или пожал руку какому-нибудь Ивану-дураку, но постепенно всё больше приходил к мнению, что роль последнего отведена им обоим.

После того, как он перемахнул балконный поручень, жизнь понеслась, как феррари, выходящая на прямую в «Формуле-1». У Глеба просто дух захватывало от таких неожиданных поворотов, мало того, ещё не выйдя с этого виража, он с нетерпением предвкушал следующий.

К вечеру, когда солнце накалилось докрасна, на горизонте показались редкие деревца, постепенно переходящие в густой смешанный лес.

– Нам точно туда? – недовольно спросила Ида, натягивая сапоги.

Глеб кивнул, доставая плащи.

– Уверен?

– Нет, – покачал головой парень, – но дорога уходит туда.

Ида вздохнула и убрала бинты в заметно полегчавшую суму.

Тракт действительно вёл в лес, густой и неприветливый. Первыми гостей встретили голодные стаи комаров, которых пришлось отгонять сорванными ветками. Над дорогой нависали тяжёлые кроны лип и берёз, перемежённые неприступными разлапистыми елями.

Полумрак ещё разрезали розоватые закатные лучи, но свет уже заметно гас.

Все звуки уже постепенно стихали, только неслось где-то недалеко кукушкино ауканье:

– Ух-ху! Ух-ху-у!

– Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? – по привычке спросила Ида.

Кукушка тут же умолкла.

– Дура, – пожала плечами женщина, пытаясь скрыть непрошенную тревогу.

Спутники брели довольно долго, и углубились в самую чащу. Стемнело довольно быстро: усталый свет красноватого солнца ещё пытался пробиться сквозь мощные ветви круглолистных осин, но сосны и ели глушили его. Птицы сонно отзывались на вялую перекличку из своих гнёзд, лиловая тишина окутывала лес.

– Эта дорога, походу, через весь лес насквозь идёт, – отметил Глеб.

– Надо на ночь устраиваться, – решительно предложила Ида. – Я уже ничерта не вижу.

Заночевать решили у дороги, рядом с кустами шиповника, чтобы не пропустить возможных путников. Ида разожгла костерок между двумя толстыми соснами, занимался он неохотно, не особенно жалуя старые шишки и сухие ветки с жёлтой хвоёй. Чтобы не лазать по темноте в поисках дров, Глеб приволок ствол сломанной молодой берёзы.