Нани Кроноцкая - Настенька и медведь

В доме было ужасно грязно. Настя и в своей-то квартире нечасто полы мыла, а уж в этом свинарнике… Нет, обувь снимать она точно не будет. Вздохнула тяжело, поглядела на чумазых сестричек.

– Арина, покажи дяде Вале, где взять воды. Аня, швабра есть?

– Веник только, – пискнула одна из близняшек.

– Годится.

Подмела пол, начисто вымыла стол, выложила на большую тарелку со сколотым краем привезенные вафли и конфеты. У близняшек загорелись глаза.

– Руки мыть и лицо, потом за стол.

Толкаясь, побежали в сени, едва не опрокинули там ведро. Вернулись чуть более чистые, но все равно – поросята, а не дети. Интересно, сколько им лет? На вид около четырех, но рассуждают почти как подростки. Настя вздохнула, не рискнув больше делать им замечания. Налила чаю из подкопченного чайника, сахара, конечно, не нашла. Села сама на грубо сколоченный табурет, оперлась щекой на руку. На Вальку, потянувшегося было за конфетой, зыркнула так, что он захлебнулся чаем. Закашлялся, тихо шепнув:

– Ведьма!

Девчонки споро делили конфеты на три кучки. Потом поглядели на гостей и с явной неохотой стали считать до пяти.

– Это все вам, – махнула рукой Настя. – Мы с дядей Валей на диете, да, дядя Валя?

– Угу.

Свою долю близняшки смолотили мгновенно и крошки от вафель подобрали. Оставшуюся треть накрыли салфеткой.

– А ты про подарки, что там говорила? – деловито спросила одна малышка.

– А вот сначала я тебе косички заплету, а потом – подарки. Расческа есть?

Спустя четверть часа в дверь застучали громко и весело:

– Открывайте, девки, ваша братка пришла и сосисок принесла.

– Ой, Ванька! – дернулась было Аринка, но из цепких рук сестры вырваться не сумела.

Анютка же помчалась открывать засов.

В дом вошел мальчик, худенький, с серьезными глазами и бледным лицом. Тоже – вихрастый.

– Эт-та что еще за шлендра? – возмущенно спросил он, узрев, наконец, Настю.

Не заметить ее было трудно. Посередине небольшой комнаты стоял табурет, на котором важно восседала Арина – с одной заплетенной косичкой. Другую старшая сестра как раз ей плела.

– Эт-та что еще за грубиян? – в тон ему ответила девушка, весело щурясь.

– Я-то тут хозяин, а ты кто такая?

– Я, Ванечка, сестра твоя. Старшая. Настя.

– Ну ни…я себе заявочки, – вытаращил глаза пацан, швыряя на чистый стол замызганный рваный пакет. – Откуда нарисовалась?

– Матом не ругайся, мальчик, здесь дети, – сделал ему замечание скучающий Валька, примостившийся на продавленном диване.

– Ты что ли ребенок тут? – сплюнул Ванька злобно и снова уставился на сестру. – Так я не понял, ты чего приперлась?

– Во-первых, здравствуй, Ваня, как у тебя дела как учеба? – усмехнулась Настя, завязывая резинку на косичке Арины. – А во-вторых, мама у нас где? Я так и не поняла.

Ванька внезапно нахмурился, покосился на близняшек – умытых и красиво заплетенных, окинул хозяйским взглядом чистый стол, чайник и четыре чашки на нем и тяжко, совершенно по-стариковски, вздохнул.

– Пойдем, сестренка, я тебе покажу, где воду брать, – кивнул он.

Настя тут же всё поняла, накинула куртку и вышла вслед за ним. Валька тоже сообразил, словно фокусник извлекая из рюкзака подруги двух китайских пластиковых “Барби”, купленных в последний момент в привокзальном киоске. Громкий восторженный визг – и близняшки мгновенно забыли и про брата, и про старшую сестру.

Настя оглядела мальчишку: куртка какая-то рваная, явно с чужого плеча, давно не стриженные волосы, царапина на щеке. И взгляд такой взрослый, сердитый.

– Ну? – нетерпеливо спросила она. – Так мать-то где?

– А на кладбище.

– И чего она туда пошла? Время позднее, что там сейчас делать?– поинтересовалась девушка, предчувствуя, что ответ ей не понравится.

– Не пошла, а отнесли. Померла она, еще в конце сентября. Только девкам не сболтни, они реветь будут. Я сказал, что мамка в город уехала на работу.

Он был совершенно спокоен, словно рассказывал о потере галоши или погоде плохой.

– То есть как в конце сентября? А как же вы живете тут?

Ноги у Насти предательски подкосились. Она побледнела, впервые в ее жизни смерть подходила так близко.

– Молча. Нормально живем, тебя ужно точно не звали.

– А… взрослые?

– Ты про Игоряшу что ли? Так я его выгнал. Толку от него… всё пропил, даже загнал металлистам наш старенький бак из бани. Хотел вон дом продать, так я ему пригрозил, что ночью ему в ухо яду крысиного налью. Чтобы сдох, и никто не понял, отчего.