Дарья Чапыгина - Знание павшей звезды

Кое-что ещё было в этой квартире – множество несгораемого – стеклянные бутылки, которые мужчина периодически потрясывал, ища хоть каплю алкоголя. Но тщетно.

Открылась скрипучая старая дверь квартиры, служившая защитой от разных служб, в том числе и социальных, и в комнату вошёл паренёк лет шестнадцати.

– Флейм! – позвал мужчина. – Принёс?!

Паренёк был угрюм, его чистое белое лицо не выражало никаких эмоций. Пронзительные фиолетовые глаза смотрели с сочувствием на отца. Флейм убрал за ухо прядь чёрных волос и подошёл к отцу.

– Нет. Отец, хватит. Я больше не буду носить тебе алкоголь. – твёрдо проговорил паренёк, готовясь к буре. – Я просто гулял.

Отец его приподнялся, посмотрел в глаза парню с отвращением и отвернулся.

– Тогда останешься без наследства. И проваливай отсюда, спи на улице. – он выдохнул, и Флейм ощутил сильный запах спиртного, от чего тут же его стало мутить. Его вообще тошнило от алкоголя и он благодарил богов за это – хотя бы не сопьётся, как отец.

– О каком наследстве ты говоришь? – Флейм передёрнул плечами. – Об этой убитой квартире? Или, может, у меня есть богатая бабушка, о которой я не знаю? Или ты не пропил ещё все мамины деньги, которые она когда-то прислала нам? – с вызовом спросил Флейм.

– Мелкий гадёныш. – сплюнул на пол мужчина и резко встал, тут же пошатнувшись к огню.

Флейм сразу же сделал шаг, чтоб удержать отца от падения в огонь, но тот оттолкнул от себя трясущейся рукой сына.

– Сам решил идти за выпивкой? – Флейм покосился на догорающую ножку стула в огне. – А спать мы где будем? В ванной? Хоть её не спалил.

– Её заберут за долги завтра! – выкрикнул мужчина. – Если пробьются через дверь… Иди сюда, сын! – он вдруг разверз свои объятия и Флейм, в секундной надежде повиновавшись, обнял отца, надеясь, что тот вдруг одумается. Но как Флейм ошибался.

В одно мгновение отец залез Флейму в карман и выудил рукой прожжёного вора несколько монет.

– Ах ты мелкий сучёнок! – загорланил мужчина, а Флейм шокированно отступил от отца. – Прятал от меня деньги?! От родного отца?! От меня?! – он размахнулся и ударил парня по лицу. Тот молча стерпел, вытерев кулаком кровь с губы.

– Это на еду. Всё, что я собрал. – тихо произнёс Флейм.

– На еду… Конечно. – мужчина усмехнулся, пересчитывая деньги на водку. – Всё твоё – моё. Ты – мой. – и он зло глянул на сына, который готов был провалиться на месте от боли, что опять доверился отцу. Всё было зря, он навсегда завяз в этом беспросветном болоте…

– А что, если я уйду? – вдруг спросил Флейм, не окрылённый надеждой, но с надеждой воскресить в отце любовь.

– Да иди, кто тебя держит! Только с первыми морозами прибежишь ведь сюда обратно! – желчно расхохотался мужчина. – Чай не в тропиках живём, на улице не поспишь.

– Ничего, под теплотрассой переночую. – спокойно отвечал Флейм, глядя на отца и не видя его. Огонёк надежды быстро угасал внутри.

– Что?! Как твоя мамаша конченная?! К бомжам пойдёшь?! – отец резко схватил Флейма за грудки и дёрнул к себе. – Так и знал, что её порода где-нибудь да вылезет! Сучёнок!

– Прекрати! – Флейм вывернулся из-под его рук и оттолкнул. – Не смей так говорить о маме! – в его фиолетовых глазах пылал гнев. Единственные тёплые воспоминания хотели попрать, но он не позволит этого. – Она ушла, потому что не выдержала тебя! Твоего пьянства! – он собрал побольше сил и закричал:

– Лучше сгнить на улице, чем жить рядом с тобой!

Тут его отец не выдержал. Он схватил Флейма за ворот куртки и со всей силы толкнул в огонь.

Секунда – и парня охватило пламя. Раздался дикий, полный боли крик, парень пытался быстро сбить с себя огонь, скидывал судорожно одежду, упал на пол. Мужчина словно протрезвел, тут же кинулся в ванную, набрал тазик воды и за мгновение обрушил спасительную стихию на Флейма. Вода разом затушила огонь и весь пыл Флейма. Тот лежал, постанывая. Огонь смыло, но рану из души – нет.

В комнате стало темно…

Это были последние воспоминания Флейма о его отце. Потом парня доставили в больницу – вся грудь и плечо были обожжены. Срочно прооперировали, сшили кожу, но не душу.

Флейм смотрел на себя в зеркало в больнице – лицо, волосы, глаза – всё, как на фото у матери, только он хмурый. А ниже – на груди огромный ожог. Ожог от отца… Что ещё он мог сделать с сыном, не спохватись вовремя? Трястись над обугленным телом в рыданиях? Теперь это всё в прошлом… Теперь остатки семьи в прошлом, больше у Флейма ничего нет. Только боль. И шрамы…