Яна Ветрова - Птичья песня

– Не может быть! – вдруг воскликнул Робин. – Тень мира?

Мне пришлось отвлечься от наблюдений за тем, как на поверхности омлета под стеклянной крышкой вырастают холмы. Сегодня зелёные кусочки лука были не пиратами, а деревьями, растущими среди пустыни, а помидоры… я как раз размышляла, что могут изображать помидоры.

Робин глядел за мою спину, а я даже оборачиваться не стала. Понятно, что это хозяин дома пожаловал. Чтобы проверить своё новое чувство, я мысленно прощупала его настроение. Надо же, он может быть чем-то доволен! Джей уселся за стол, и я скосила на него взгляд. Он, едва заметно улыбаясь, отодвинул яблоко, заботливо выставленное Робином на середину стола, взял булочку и стал осторожно отламывать по кусочку.

– Я там поел, – наконец, произнёс колдун.

– И что же ты там ел, скажи на милость? – поинтересовался Робин, уперев руки в бока, словно недоверчивая мамаша, которой сын рассказывает, как любит брокколи и цветную капусту на обед и с радостью променял бы на них все шоколадки мира.

– Их стандартное меню: салат из мха, отбивные из мха и картошку. Тоже из мха. На десерт мох со мхом, – язвительно ответил Джей.

Я навострила уши, вспомнив мои замшелые кошмары.

– Ты со сном там поаккуратнее, не увлекайся, – наставительно сказал Робин.

– Знаю, – отмахнулся Джей, – но лучше там, чем вообще не спать.

Несмотря на то, что Джей заявил, что теперь чувствует голод, съел он совсем немного. Дождавшись, пока я помою посуду, он снова погнал нас в сад.

Робин не сопротивлялся: ему нравилось возиться с растениями, даже если они были колючими, сухими и норовили поцарапать или подставить подножку. Я попыталась поднять садовые ножницы на уровень груди, но мышцы болели после вчерашнего ударного труда.

Джей понаблюдал за моими тщетными попытками справиться с ветками в глубине сада и снова отправил мыть львов. Я даже спорить не стала, ведь вчера не слишком старалась, оттирая грязь со статуй. Впрочем, стараться я и сегодня не собиралась. Не только из-за ноющих мышц, о существовании которых я раньше не подозревала, но ещё и из принципа.

Я набрала немного воды в ведро, потому что много всё равно бы не унесла, и поплелась к калитке, проклиная колдунов за то, что они не изобрели садовый шланг, и подозревая, что есть способ наполнить ведро, не таская его в дом. Может, и записки есть, тут никакая специфичность не требуется.

У львов я на некоторое время остановилась, соображая – это со мной ли что-то не так, или это дом, который превращает рисунки в татуировки, ещё и меняет львов местами. Я была уверена, что вчера сидящий лев располагался слева от входа, а куст с белыми цветами практически лежал у него на голове. К тому же, сегодня он казался гораздо грязнее лежащего, а я ведь отмывала их с одинаковым энтузиазмом, то есть, с минимальным.

Днём Робин продолжил кулинарные занятия, крошил в сковородку с кипящим маслом овощи, заставлял меня запоминать последовательность, что из овощей готовится дольше, что быстрее, и повторял, что всё делается на глаз, надо только начать. Я не имела никакого желания начинать, но Робин повторил, что завтра утром не придёт, и завтрак готовить должна я.

Я ковыряла кусочки овощей в тарелке, пока колдуны обсуждали всякую ерунду про жизнь старых знакомых. Кто вообще придумал овощи, их же невозможно есть! Если это, конечно, не попкорн. Я выложила из кусочков грустную рожицу. Как в зеркало смотрюсь, честное слово!

Робин что-то шепнул Джею, потом начал корчить рожи и толкнул в плечо. Тот вздохнул.

– Рина, п… – он прокашлялся и продолжил: – Пожалуйста, приготовь кофе.

Всё лучше, чем выкладывать овощные аппликации. К тому же, это немного отодвинуло возвращение к работе.

К удивлению, мы уже почти справились с приведением сада в порядок. Ветки больше не цеплялись за одежду, когда я проходила мимо, проваливаясь в опавшую листву прошлых лет. На некоторых кустах только-только появились листочки, хотя здесь уже почти наступило лето. Им не хватило солнца. Теперь можно было разглядеть, что где растёт. В основном в саду рос шиповник, а у края дорожки пробивалась дикая трава и измельчавшие тюльпаны. Вечером в моей комнате стало значительно светлее, а из окна я могла видеть львов, охраняющих калитку. Их всё ещё теснила неаккуратная разросшаяся живая изгородь, мало походившая на подстриженные под прямым углом зелёные кусты соседей, а у одного из львов на голове лежала ветвь с крупными белыми цветами.