Константин Андрусик - Реки текут на север

Было, однако, одно неудобство – собственный организм. Когда воля твоя собрана в кулак и душа жаждет подвига, он вдруг вредничает, мёрзнет, устаёт и его приходится долго настраивать. Процесс этот не быстрый.

В первые после зимы вылазки на природу спать зябко, днём хочется прилечь, да и простуда цепляется при первом удобном случае. Однако, уже после второго выезда, привычка проводить весь день на воздухе воспринимается организмом нормально, лёгкие открываются, чтобы дышать, сердце гоняет больше крови, чтобы согревать тело. Чего не нужно делать с организмом – так это насиловать его сверх возможностей. Возможности эти лучше сперва изучить.

Лишь несколько людей, с которыми мне было суждено сойтись по жизни, разделяли мою страсть к природе, да и они – настолько были заняты мирскими заботами, что разговоры на любимую тему не приводили к планированию чего-нибудь хоть сколько-то интересного.

Но мне повезло. Однажды, по моей, конечно, вине, эту заразу подхватили два моих друга – Серёга и Ромич. Дело было одной цветущей весной, в спонтанной вылазке на Тайдон – маленькую, но дико красивую речку, впадающую в Томь.

Как только мы начали говорить про Енисей, мои друзья воспламенились, как сухие дрова, и без раздумий согласились разделить со мной все запланированные и незапланированные неприятности этой сложнейшей экспедиции.

– А как судно-то назовём? – интересовался Серёга, всю жизнь работавший дизайнером. – Брендинг – вещь нужная! Я и логотип нарисую!

К тому времени он уже хорошо изучил теорию рыбной ловли спиннингом, но, к сожалению, ещё не видел ни одной рыбы на своих изысканных, ярких блёснах, заказанных на лучших рыболовных сайтах.

– Ну… тут надо подумать… – Ромич характерно сдвинул брови, одновременно жестикулируя мясистыми пальцами. – Как корабль назовёшь – так он и поплывёт!

– Не поплывёт, а пойдёт! Плавает, как известно, говно! – пошутил я, и, судя по реакции ребят, неудачно.

С названием у нашего корабля так и не сложилось.

***

В августе, когда до похода был ещё почти целый год, я приехал в Питер, прямо на завод, где собирали лодки класса река – море.

Повоевав с охранником на проходной добрых пятнадцать минут, я всё-таки добился, чтобы он пустил меня в сборочный цех. Там я нашёл главного конструктора, узурпировал его рабочее время и около часа разматывал его по поводу остойчивости, грузоподъёмности и жёсткости корпуса лодок, которые они производили. Через час, когда я вымотал парню все нервы и ему хотелось от меня поскорее избавиться, я наконец выдал спасительное: «Беру эту!»

Прямо в этом цеху, за наличные, я приобрел РИБ – лодку с жестким корпусом и надувными бортами, ходовые свойства которой позволяли без страха выходить на большую воду. Такое плавсредство часто берут на борт больших яхт в качестве спасательной шлюпки.

С моим братом мы всю осень пропадали в гараже, где стоял теперь наш новый крейсер. Тимур – парень рукастый и жадный до любой техники. С юных лет он всякий раз помогал мне, когда была необходимость что-то отладить. Я не помню, чтобы он хоть раз отказал мне починить телефон, фен, пылесос, двигатель!.. Всё, что включается в розетку или пахнет бензином – слушалось его как повелителя и переставало барахлить, как только попадало ему в руки.

В сыром и холодном гараже, мы с Тимой не просто выполняли работу – закрывшись от посторонних глаз, мы совершали своего рода таинство.

Возились долго. Только к весне на лодку было установлено всё необходимое для экспедиции оборудование: аккумулятор, питающий общую сеть 12 Вольт, помпа для откачки воды, прикуриватель, навигатор и тахометр, чтобы можно было следить за работой мотора.

Моторчик висел маломощный – в тридцать японских лошадок с двумя, размером с обычный стакан, поршнями. Заранее было посчитано, что при расходе топлива около девяти литров в час и расчётном времени хода до Подкаменной Тунгуски около сорока часов, потребуется минимум 350 литров бензина, который нужно было покупать в населённых пунктах на берегу. Точки дозаправки были заранее расставлены на карте, распечатанной на обычном принтере.

Весной, ещё в апреле, мы с Серёгой привились от клещевого энцефалита, Ромич же, прождав до последнего, сделал это накануне вылета в Сибирь, о чём впоследствии очень пожалел.

С первыми лучами майского солнышка, винт от мотора, традиционно, в торжественной обстановке, был из гаража перенесён на мой подоконник, и вечерами я натирал его пастой ГОИ – так было проще скоротать время ожидания до начала открытия навигации, когда можно было провести первые ходовые испытания.