Олег Колмаков - Злая память

«Зачем ждать нищенских подачек государства, когда можно прийти и взять то, что тебе положено…»

И уже через пару месяцев, последовав примеру генерала Дудаева, капитан Салман Даудов бежал из российской армии, дабы по прибытию в независимую Ичкерию, присоединиться к чеченским сепаратистам…

Ночи в горной местности, как ни в какой иной, отчего-то кажутся непривычно ранними и тёмными. Тогда как звезды, на том чёрном небосклоне, особенно яркими. В безоблачную погоду их просто тьма-тьмущая: больших и маленьких; крохотных, как точечки и едва-едва различимых.

Именно эту причудливую картину ночного неба, на секунду зафиксировал для себя Самолюк, опрокинувший в свой организм приличную порцию чистого спирта.

Покончив с концентрированной алкогольной жидкостью, Игорь скоренько запил спирт водой. На мгновение затаил дыхание и, передёрнувшись всем телом, выпустил из лёгких воздух, пропитанный алкогольными парами. После чего, с придыханием произнес:

– Мужики, а ночь-то нынче, какая тихая… Домой сразу захотелось. На Урале они такие же…

Однако солдаты, стоявшие рядом и молча наблюдавшие за Самолюком, вовсе не разделяли его романтических настроений. Они ждали от Игоря несколько иных комментариев.

– Ты бы лучше сказал, как спирт. Пить, можно? – в нетерпении потоптался на месте Литвиненко. В предвкушении алкогольной эйфории, ему было сейчас вовсе не до сантиментов.

– Не просто, можно… Нужно… – выкрикнул доморощенный дегустатор. – …Отменный. Ни посторонних привкусов, ни добавок… Идет, как по маслу.

–Яшка, какого хрена ты пугал нас, дескать, спирт этот технический, потому и пить его вовсе нельзя. Придумал, понимаешь, какой-то метил. Орал, будто все мы здесь перетравимся и ослепнем… – с облегчением усмехнулся Рудяев. В отличие от рискового Самолюка, Валерка (как впрочем, и все остальные пацаны) наотрез отказался испытывать на своем собственном организме содержимое, украденной со склада канистры.

После того, как бывший десантник озвучил своё заключение, загремели солдатские кружки, подставляемые под тонкую струйку щедро потёкшей из металлической ёмкости.

Кто-то кряхтел; кто-то импульсивно дышал, пытаясь потушить пожар, разгоревшийся во рту, а кое-кто и усиленно пытался перебить запах спирта рукавом своей гимнастёрки – однако «за победу», залпом выпили все, без исключения.

В некотором ожидании (пока выпитое усвоится желудком, а затем ударит и в голову) немного помолчали. Ну а после, с небольшой неуклюжей раскачки, наконец-то полился чисто мужской, пьяный и неорганизованный трёп. Это когда все, одновременно говорят со всеми, при этом умудряясь ещё и отвечать на чьи-то посторонние вопросы.

И, как всегда: «за дружбу»; «чтоб стоял»; «за службу»; «за скорый дембель» и за много другое, что едва успевало прийти в голову.

– …Да говорю тебе, Рудяй… Наш новый командир, конченный урод… Он мне сразу не понравился… – закусывая хрустящим сухарем, Литвиненко высказал вслух своё мнение. – …Не успел, сука, заявиться и уже давай всех «строить». Да кто он ваще такой, чтоб принуждать меня марафоны бегать?.. Я ему чё, салага?.. Вы, пацаны, как хотите, а по мне, так нашего нового майора необходимо хорошенько обломать. Чтоб знал, падла, кто в доме хозяин.

– Дурак ты, Литвин. Ведь он, именно о нас с тобой и печётся… – ответил ему Самолюк.

– Сом, ты так говоришь потому, что вовсе не беспокоишься за своё завтрашнее утро. Ведь после нынешнего ночного дежурства, тебя никто не тронет… – огрызнулся Рудяев. – …А интересно, что ты запоешь через пару дней. И вообще, на хрен нам, дембелям, эти утренние «напряги»?..

– А ты сам прикинь… – Самолюк грудью стоять за Князева. – …Очень скоро мы окажемся на «гражданке». Начнем утверждаться в новой жизни, завоёвывать своё место под солнцем. Тут-то нам кулаки, ох, как пригодятся… Вот майор и подтянет нашу боевую подготовку. По себе чувствую, что расслабился я здесь, растерял былую форму. Удар совсем уже не тот, что был ранее… Одышка… Да, и в весе, похоже, прибавил.

Почему Игорь вступался за нового командира, он и сам это не знал. Возможно потому, что прибывший на склады майор, чем-то неуловимым напомнил его первого, уже погибшим комбата, непререкаемого авторитета для его бывшего десантно-штурмового батальона.

– Пацаны, вам чё, и поговорить больше не о чем?.. – выкрикнул Якушев. – …Целыми днями одна и та же песня. Да, сколько же можно: то о службе, то о командирах. Мужики, ведь скоро дембель!..