Максим Волжский - Гипотеза полезных душ

Ну что же, рутинный день подходил к завершению. Ничего будоражащего нервы и кровь не случилось – так разве это плохо? И слава двум лунам над башней властителя, что сегодня нет жертв и не слышно стрельбы; что в безжалостном районе всё тихо и спокойно. Вот только сон, который ночью приснился Адаму, не давал покоя. Сновидение пробуждало неведомые мысли и воспоминания из какой-то далёкой, но, казалось, совсем не чужой жизни.

Фрагментами он видел бескрайнюю пустыню, по которой гулял гигантский смерч высотой до неба; потом снова снился космический корабль. Адам хорошо запомнил детей, бегущих по светлому коридору. В одном мальчике узнал самого себя. Бежалось ему легко, словно в маленьком теле спрятан вселенский секрет силы. Но окончился сон вовсе фантастически, потому что не было взрыва, и он не оказался на берегу мартурианского океана.

Щупленький мальчик прямо на бегу превратился в зрелого мужчину. Когда Адам осознал, что стал взрослым, то остановился и тут же увидел прекрасную девушку. Она стояла совсем рядом. Девушка была так близка и что-то говорила, но так тихо и неразборчиво, что Адам не мог разобрать её слов; а она всё продолжала говорить, говорить, будто предупреждая о чём-то. Её синие глаза были невероятно прекрасны, а лёгкие локоны касались его лица. Но Адам всё равно не слышал её, – и сейчас задавался вопросом: кто эта девушка и зачем она явилась ему?

«Мне надо понять всего одно слово… её имя, – вспоминая сновидение, думал о ночной гостье Адам. – Я ничего не знаю о ней, но будто знаком с раннего детства. Так, может быть, она моя сестра, и во мне просыпается любящий брат?.. возможно, старший? Нет… она не сестра. Не могут к сестре быть такие чувства».

Двенадцать часов офицер Фад патрулировал район «флажков», разъезжая на электромобиле по узким улицам и переулкам. На него косились горожане. Некоторые приветствовали его; были и такие, что плевали вслед. Адаму не было дела, что о нём думают бандиты или простые жители района, потому что он бесконечно вспоминал ночное приключение. Но что в видение было особенным? Какие-то куцые обрывки скреблись в его памяти, отправляя в те места, где он никогда раньше не был. Или всё-таки был?

Пробираясь сквозь туманную дымку, сон открывал другой, непонятный, загадочный мир – заставлял думать и вспоминать. Отчего-то тревога и даже испуг зародились в душе Адама. Он человек, не знающих страха, разве полицейский Фад смеет чего-то бояться? Так почему же сейчас его охватывает дрожь, не потому ли, что видение, это вовсе не видение? Может быть, во сне он видел прошлую жизнь и совершенно другой мир, потому что в Тантуме нет песчаной пустыни, нет жгучего солнца, – и голубого неба, как полвека не видно. Город слишком мал, чтобы вместить в себя его призрачный сон; мала сама планета. Он помнил, что ему снилась пустыня, а за барханами шла девочка с русыми волосами. Потом снились развалины, но уже в другом месте, где кипел волнами океан. Или всё-таки Адам всё выдумал, пока патрулировал район «флажков», или причина в банальной усталости?

Законник Фад вкалывал весь год как проклятый, лишь после работы позволяя себе отдых в баре, под названием «Красный жетон». В районе «флажков», а скорее на границе с другим районом – находилось заведение только для полицейских. Закончив работу, именно в «Красном жетоне» Адам проводил время, сидя за стойкой бара. Были вечера, когда он напивался подобно простолюдинам, живущим в самых глубоких подвалах. Захмелев, полицейский Фад прощался с сослуживцами, покупал ещё парочку бутылок крепкого тантумского джина и выходил на грязную улицу.

Сутенёры его опасались, а жрицы любви мечтали провести ночь с удивительным парнем. Он приглашал в машину, приглянувшуюся ему женщину, щедро оплачивая услуги любви с карты гражданина второй касты. Потом Адам отправлялся в своё логово, в свою квартиру, чтобы забыться в её объятиях и на несколько часов поверить, что для кого-то ценен в этом чудовищном мире. Дурман затмевал разум, но не отпускала мысль: что не такие уж они и разные – он гражданин второй касты и шлюхи, о которых разминают кулаки раздосадованные клиенты.

Просыпаясь утром в одной постели с распутной женщиной, полицейский Фад всегда бежал в душ. Под струями тёплой воды он делал противовоспалительную инъекцию, уничтожая возможное заражение после телесного контакта, и признавался себе, что ничем не отличается от вечно озлобленной и плохо пахнущей толпы пятой касты. Его влечения так же примитивны, как и желания рядового мартурианца. Он так же, как и голодные бедняки хочет жить пьяно и свободно, чтобы никто не смел указывать ему место, словно домашнему псу. Хотя он и есть – самый настоящий, вооружённый пистолетом пёс, с ярким значком вместо ошейника; а его мысли, опоённые джином, куда извращённее тех, кого называют отбросами.