Джей Ви Райтс - Призраки человечности. План Альмонди

«Следующая пара начнется через три минуты. Уважаемые студенты, прошу вас проследовать в свои аудитории. Следующая пара начнет…» – раздался звук приглашения на занятия, который сегодняшние выпускники слышали каждые два часа, проведенные в этих стенах, все последние восемь лет.

Находящиеся в холле замерли, напрягшись, всего на секунду, начали переглядываться, а потом и вовсе разразились веселым хохотом. Пространство вокруг вдруг показалось светлее, воздух легче и ароматнее. Суровая гардеробщица смеялась вместе со всеми. Тяжелая люстра со множеством хрусталиков, свисающих на длинных цепочках, больше не давила сверху, а игриво поблескивала и переливалась на свету, даже стены, выкрашенные в лимонный, и стулья с мятной кожаной обивкой радушно приглашали прикоснуться, опереться, опуститься в знакомые объятия, может быть, даже зевнуть и ненадолго задремать… в последний раз в строгом и теперь ставшем родным здании Центральной Академии Арены. Альмонди стояла в новом трендовом брючном костюме посреди всего этого великолепия и еле сдерживала слезы. Душа ликовала и фонтанировала предвкушением, новизна ломала выработанные рефлексы, щекоча разгулявшееся до нелепости воображение. Но крошечная струнка тоски все же заунывно постанывала и тянула в груди. Так ощущалась свобода, так пахло будущее, великое в глазах стоящего в самом начале пути, полное надежд, но тронутое холодным шепотом прощания, как, впрочем, бывает почти всегда.

– Альмонди, Грета, мы тоже отстрелялись, – зазвенел голос Иннуи, старшей из тандема близняшек Оксбридж.

Она безумно гордилась тем, что родилась минутой раньше, и до сих пор старалась всегда опережать сестру везде и во всем хотя бы на полсекунды. Даже волосы с одинаково выбеленными прядями у обеих доходили до ягодиц, но у Иннуи были все же на пару сантиметров длиннее. Интересно, как она относилась к тому, что сестре досталась дополнительная буква в имени?

– Ну что, девчонки, отметим? – подхватила Миннуи.

Да, их родители, очевидно, не сильно заморачивались, когда выбирали, как назвать дочерей.

– Только девчонки? А как же мы? – Тут же вклинились между ними Твен и Харрис, вечно тоскавшиеся за сестрами по пятам.

Альмонди с Гретой оказались в окружении и были вынуждены согласиться, не имея путей к отступлению.

Забрав сменную обувь из гардероба, все переобулись, поправили прически и двинулись к выходу. Уже у самых дверей их поймал старичок-профессор Первочевский.

– Альмонди, милочка, здравствуйте. – Красный и запыхавшийся, он с трудом переводил дыхание, опираясь на трость одной рукой. Другой же вытащил платок из нагрудного кармана пиджака и промокнул лоб, а закончив, попытался наспех пригладить дрожащими пальцами редкие седые усы, но те все же предпочли оставаться торчком. ЭПУ деловито приземлилась ему на запястье.

– Здравствуйте, профессор. Как хорошо, что вы пришли! Я хотела поблагодарить вас лично за все труды и помощь с дипломной работой. Но мне сказали, что вы заболели. Мы оставили в деканате подарки и благодарственное письмо от нашей группы.

Она подхватила преподавателя под руку и потихоньку повела в сторону диванчика, что располагался у зеркала напротив гардеробной. Грета страховала с другой стороны, остальная свита двинулась за ними.

– О, это крайне приятно. Но не стоило беспокоиться. Утром у меня прихватило сердце, – объяснял он с некоторыми паузами, потому что дыхание все еще сбивалось. – Дочь позвонила в скорую, хотя я ей строго-настрого наказал этого не делать. Но разве станет она меня слушать? Упрямая, как ослица. Пришлось дожидаться врачей.

– Надеюсь, теперь вы в порядке? Не стоило вам выходить на работу сегодня.

– Что вы, Альмонди! Это было необходимо. Еще секунда – и я бы навсегда упустил возможность поздравить вас с блестящим окончанием курса. Вы, моя девочка, лучшая из лучших. Если доживу, еще буду гордиться тем, что имел честь вас обучать. Я возлагаю на вас большие надежды. Вы же, конечно, выберете ветеринарию?

– Профессор, я совсем не заслуживаю такой похвалы, – прошептала она, вжав голову в плечи.

– Но почему вы поздравляете ее? Ведь самый высокий балл в итоговой работе по генетике у… – вмешалась Грета, во взгляде которой читалось полное замешательство.

«Все пропало», – только и успела подумать Альмонди.

– Ах, Грета. Простите великодушно. Стал совсем рассеянный. Конечно, я должен и вас поздравить, у вас второй результат на курсе. Это прекрасно. Но девятьсот девяносто восемь баллов по генетике из тысячи возможных… Такого не случалось еще ни разу за время моей работы в Академии, а я здесь с самого ее открытия. Просто невероятная усидчивость и понимание дела.