Михаил Михеев - Вирус «В»-13. Тайна белого пятна

Вот она подняла голову, огонь осветил ее лицо, загоревшее, худощавое, как у всех людей, вынужденных много бывать на свежем воздухе. Крупные губы, темные глаза, хорошо очерченный нос… Ну, конечно, это она — Зина!

На ее коленях — плитка шифера размером с журнальный лист. Поверхность плитки отшлифована, и на ней, как на грифельной доске, рисунок. В берестяной коробочке на полу лежат кусочки шифера, которые, очевидно, употребляются вместо грифеля, плиточка шероховатого песчаника для их заточки и клочок заячьей шерсти, вместо тряпки, для стираний рисунка.

Чем же она занимается?

Зина делает дипломный проект. Здание санатория «Золотое озеро»…

Мысль заняться разработкой дипломного проекта пришла Зине не сразу.

В первые дни зимовки было мало свободного времени.

Отсутствие самых необходимых вещей, материалов и инструментов зачастую превращало самое простое дело в сложную проблему, для решения которой требовалась масса времени.

На самом деле, попробуйте-ка подстричь себе ногти, имея вместо ножниц охотничий нож с лезвием в полпальца толщиной. Или приготовьте обед из зайца, который еще бегает по лесу…

Еда, охота, одежда, дрова — не было времени, чтобы подумать о чем-либо другом.

Так шло изо дня в день.

Но в конце концов Зина приспособилась к необычной обстановке, и даже быстрее, чем думала. Она освоила весь комплекс тяжелых, но в сущности несложных движений, которые необходимо было делать каждый день, чтобы жить.

И вдруг, по вечерам, у нее стали выкраиваться свободные часы.

Конечно, ей было чем заполнить свободное время.

Но штопка одежды и шитье запасных меховых чулок не особенно увлекательные занятия, и не хотелось ими заниматься без особой на то необходимости. Кроме того, Зина терпеть не могла разных женских рукоделий, вышивок, вязаний, где зачастую требуется не столько художественный вкус, сколько наличие свободного времени и безграничное терпение.

У нее не было книг, чтобы она могла заполнить время, увлекшись чужими мыслями. Тогда она попробовала увлечься своими собственными.

Она садилась на чурбачок к горевшему камину и, уставившись на огонь, начинала мечтать. Вспоминала о Москве, о дяде, о товарищах, подругах. Ну, и, конечно, вспоминала Валю — хотя, к своему удивлению, гораздо реже, чем могла представить раньше. Мысленно вновь перечитывала страницы запомнившихся книг, восстанавливала в памяти образы из кинокартин и спектаклей.

Мурлыкала под нос когда-то певшиеся песенки. Все чаще вспоминала о своем, так и не начатом дипломе.

Огорчалась, что бесполезно идет время. Раздумывала над выбранной темой… Но проект типового здания универмага казался ей теперь невыносимо скучным, и не мог захватить воображение.

Зина чувствовала себя бодрой, готовой к работе. От ее прошлых недомоганий не осталось и следа. В этом отношении жизнь в провале оказалась настоящим санаторием. Зина была в лучших здравницах Крыма и Кавказа и, вспоминая их, не могла не признать, что нигде не дышалось так легко и свободно, нигде воздух не был так ароматен и свеж, как здесь, у безвестного таежного озера.

Изолированное положение провала создало в нем свой, особенный климат. И лес, и воздух, и даже вода в озере — все было в нем свое, особенное, не такое, как в тайге. Горячие ключи, впадая в озеро, согревали почву, стены защищали от холодных ветров. Поэтому здесь хорошо росли те деревья, которых уже не было в окружающей тайге.

А возможно, ключи также приносили в озеро какую-то долю радиоактивности и, насыщая воздух ионами, делали его легким и целебным, наподобие воздуха горных долин Абхазии и морских курортов.

«Какую хорошую здравницу можно выстроить здесь, — думала Зина, — когда окружающая тайга будет заселяться…» Эта мысль мелькнула в голове… и не исчезла. Зина насторожилась. Затаила дыхание и сидела не шевелясь, опасаясь случайным движением спугнуть залетевшую мысль. Осторожно ощупывала ее в сознании, боясь поверить, что нашла то, чего ей так не хватало.

И только когда мысль окончательно укрепилась, когда пришло единственное счастливое решение ее, Зина не выдержала.

Вскочив с чурбачка, она исполнила по тесной избушке дикий восторженный танец — смесь отчаянного гопака и лезгинки.

Чтобы проверить реальность своей идеи, она придумывала всевозможные трудности и тут же сокрушала их напором творческого вдохновения.

У нее нет чертежной доски? Нет бумаги, чтобы начертить проект?… Хорошо, она сделает объемный макет здания.