Михаил Михеев - Вирус «В»-13. Тайна белого пятна

Грачев, прихрамывая, выбрался на берег. Сильным движением вытащил лодку на песок. Зина прыгнула следом за Грачевым, поправила сумку, подвинув ее ближе к правой руке, и остановилась возле лодки побледневшая, подобранная, готовая ко всему. Она не так боялась, как злилась на себя за легковерие, за бесхарактерность, за неуместную жалость.

Лицо Грачева казалось спокойным. Нервный тик был почти незаметен, только слегка подергивалась щека. Он, как и вчера, быстро осмотрел ее немигающим, широко открытым глазом, и Зине, как и вчера, стало не по себе.

Она невольно отодвинулась.

Грачев неожиданно упал на колени и умоляющим жестом протянул к ней руки.

— Не уходите! Не уходите… от меня!

Зина ожидала чего угодно, только не этого. В полнейшем смятении, не зная, что делать, что сказать, отступала шаг за шагом, а Грачев полз за ней на коленях, продолжая отрывисто и бессвязно:

— Я одинок… я прожил здесь один… так долго… сто лет… я богат… у меня много золота… я все отдам вам, останьтесь со мной!

Зина уперлась спиной в скалу. Хотела шагнуть в сторону, но Грачев вдруг обнял ее колени и прижался головой. Ощутив прикосновение его мокрой бороды, Зина передернулась от отвращения.

Грачев поднял к ней лицо. Оно возбужденно кривилось и вздрагивало.

— Мы будем жить вместе… — шептал он исступленно, притягивая ее к себе все сильнее и сильнее. — Вы станете моей женой.

Боясь упасть, Зина раскинула руки, цепляясь за скалу. Посыпался мелкий щебень, и в ладони неожиданно оказался кусок гранита, с кулак величиной. Она ударила Грачева прямо по лицу.

Грачев протяжно ахнул и схватился руками на голову.

Зина оттолкнула его, продралась сквозь колючие заросли шиповника и неожиданно очутилась на продолговатой площадке, прилепившейся к отвесной стене.

Площадка обрывалась прямо в воду.

Зина повернула обратно. Но на площадку уже карабкался Грачев. Он поднялся и загородил узкий проход.

Если раньше он казался омерзительным, то сейчас был страшен. Удар рассек ему скулу, кровь, сбегая по щеке, капала на грудь. Он задыхался от ярости и шептал что-то непонятное и угрожающее.

Больше отступать было некуда. Придержав сумку, Зина выдернула нож.

Нервно толкнулось и замерло сердце.

Дыхание сбилось. Бисеринки пота выступили на лбу.

Неотрывно глядя в страшное кривляющееся лицо, Зина перехватила нож острием вниз, спрятала руку за спину. Подобралась и сжалась, как сжимается заведенная пружина.

Грачев шагнул вперед… Потом Зине трудно было вспомнить, как все произошло.

Кажется, он схватил правой рукой ее за плечо и левой за горло. Сознание исчезло, и уже ничего не видя перед собой, стремительно летя в огненную тьму, Зина сильно из-за спины махнула рукой вверх и вперед.

Что-то тяжелое рухнуло на нее.

От боли в плече она закричала дико и пронзительно и сама очнулась от своего отчаянного крика.

Она лежала на площадке. Прямо перед ее глазами край каменного карниза и чьи-то пальцы, вцепившиеся в камень. Они совсем близко, рядом с ее лицом. Она ясно видит их ногти, побелевшие от напряжения, видит, как они то выпрямляются, готовые сорваться, то снова скрючиваются судорожно, пытаясь, удержать тяжесть тела, висящего над потоком… А она равнодушно и бездумно смотрит на их отчаянную борьбу.

Монотонно и глухо шумит невидимый поток…

Она шевельнулась, пытаясь встать, и от боли в плече опять потеряла сознание. И когда вновь открыла глаза, пальцев на карнизе уже не было.

Только мокрый след от них исчезал под лучами жаркого солнца.

Рука болела. При малейшем движении наливалась жидким огнем от плеча до кончиков пальцев. Но подняться было необходимо.

Придерживая больную руку, Зина попробовала сесть.

Это ей удалось, хотя голова закружилась отчаянно.

Край обрыва был совсем рядом. Зина отползла к стене утеса. Прижавшись спиной, отдышалась. Потом оглядела площадку и нашла то, что искала, — нож лежал неподалеку; она не сразу сообразила почему его, прежде такое чистое, сверкающее лезвие сейчас казалось матовым, потемневшим.

Неужели она успела ударить Грачева?

Последнее, что осталось в памяти — это ощущение твердой рукоятки, зажатой в руке… потом удушье, круги перед глазами, боль… черная пустота.