Фредерик Браун - Брат гули-бьябона - Рассказы и повести о снежном человеке. Том II [Изд. 3-е, дополненное]

И вдруг — внезапная тишина первого зрительного контакта. Нашего собственного. Есть!… Высоко над нами, огромная (или кажущаяся огромной), со всеми регалиями (как на фотографии у Командора): норковый мех, чудовищная шляпа, в ушах что-то поблескивает, стоит неподвижно (целых пять минут) на одной ноге. А может, просто выпрямившись (солнце светило нам в глаза). Когда мы через полчаса добрались до места, ее уже не было. Психоаналитик ждал у следов всю ночь, приготовив свои сладкие речи, но безуспешно.

О встрече доложено по телефону Командору («Передайте ей, что я ее люблю», сказал он). Было решено, что мы сами наденем должную атрибутику. туфли по размеру следов, норка, лиса, леопард (искусственный) поверх нескольких слоев обычного белья. Мы также решили выложить в снегу круг из бананов в семидесяти пяти ярдах от лагеря и задействовать сенсор телесного тепла. Стоит им прийти за бананами, и мы последуем за ними в их логовища, спустимся в их священные чертоги; съемочная группа готова запечатлеть для телевидения их первую реакцию на нас. Им понравится, что мы идем за ними. Как всегда.

Надеюсь, они хотя бы смутно осознают, какой репутацией в своей области пользуется каждый из нас.

Сенсор подает сигнал тревоги, но не в состоянии взять направление. Утром мы видим, что все бананы исчезли.

Это потому, что они не в состоянии усидеть на месте. и ни к чему не относятся серьезно. Их действиями никто не руководит, вот они и мечутся во все стороны, вечно отвлекаются от конкретной задачи, делают поспешные выводы, выдвигают необоснованные предположения, считают все само собой разумеющимся или, с другой стороны, ни во что не верят (в любовь, например). Силы природы на их стороне, это верно (хаос?), но у нас в запасе другие силы. На сей раз мы выложим бананы логичной прямой линией.

И когда мы наконец войдем в эти кухни! Самая громадная гора полностью изрыта, о Боже! И эти запахи! Суета! Банальная повседневность их существования! Мы не поверим своим глазам. А они нам скажут, надо полагать, что дела идут как никогда хорошо. Станут твердить, что им больше незачем находиться у источников власти. И даже заявят, что им нравится жить без всяких источников власти… Жить в безвластии, в дружбе, среди нежных сигналов, которые одна другой подает — от ничтожнейшей к ничтожнейшей. И еще они скажут, что мы и так едва их замечали, или замечали только тогда, когда они уходили. Что мы вечно смотрели в другую сторону, что мы никогда не знали, кто они и что они, что нам в сущности было все равно. Честно говоря, мы кое-что чувствовали. давно подозревали, и сейчас ощущаем нехватку чего-то, что не можем определить. Существа без зарплаты и чаще всего без денег, пусть так, и все же заметные. Вот что мы им скажем и добавим — Командор считает, что любит одну из них.

Но на этот раз они отказались от бананов. (Все, что мы им предлагаем, вечно не то.) Последнее предложение (у них остается лишь один шанс): стеклянные бусы, похожие на нефритовые; набор отличных импортных кухонных принадлежностей; самоучитель «Как преодолеть застенчивость в отношениях с противоположным полом»; и (главное), мы предлагаем им себя в качестве сыновей, отцов или любовников (выбор за ними).

Психоаналитик говорит, что они имеют право на собственное мнение, но мы задаемся вопросом, насколько независимыми позволено им быть?

Один из нас утверждает, что на горе мы видели всего-навсего медведя. Дескать, постояв на одной ноге, медведь опуопустился на четвереньки — но ведь и они могут поступать схожим образом.

У психоаналитика был сон. После он велел нам никогда не бояться зубастой вагины (образно выражаясь), но снизойти до их уровня (собственно, мы все время поднимаемся) и насытить эту утробу рыбой (лучшим филе камбалы, образно выражаясь).

Привожу диаграмму, которую психоаналитик предложил нам для дальнейшего изучения: [9]

Если бы мне попалась одна, я омыл бы ей ноги (буквально) и спину. Перешел бы и на переднюю часть. Пусть по нашим телам стекает вода. Пусть ее волосы разовьются. Я бы время от времени отрывался, даже от важной работы, на подобные незначительные мелочи, и иногда прислушивался бы к пустой болтовне существа, по крайней мере делал бы вид, что прислушиваюсь. Но на Грейс у меня, видимо, другие планы, хотя я что-то не пойму, какие именно.