Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей. Роман

- Что вы говорите? - удивился герр Эйдорф. - В такой богатой стране… Извините за беспорядок, здесь у меня временное жилье. Я ищу себе квартиру, ведь мой контракт заключен на полгода.

Валера старался переводить Юле все, что она не успевала понять.

- Вы собираетесь продлить контракт, герр Эйдорф?

- Пока не знаю, - ответил профессор, - мне кажется, что профессиональная тема слишком серьезна и сложна для первого занятия. Предлагаю поговорить на семейную тему, хорошо?

- Давайте, - согласились гости. Горничная принесла три стакана чая и столько же булочек.

- Раз тема семейная, то прошу вас в неофициальной обстановке называть меня Генрих, - затем профессор открыл один из нераспакованных чемоданов и достал оттуда толстый альбом.

- Это мой семейный альбом, - медленно начал рассказывать Эйдорф. - Мы, немцы, очень сентиментальный народ и любим рассматривать семейные фотографии. А вы?

- Мы любим смотреть семейные фотографии, - чуть запинаясь, сказала Юля.

- Отлично. А вы, Валерий?

- Не слишком часто, Генрих.

- Ваше предложение короче, но сложнее по конструкции, - заметил профессор и продолжил, перелистывая альбом. - Это университет в Берлине, где я учился. Это мой дом в Кельне. Вот моя жена Марта, это мой сын Альберт, я его очень люблю…

Юля рассматривала фотографии, а Валерка больше обращал внимания на разговор. Его скорее волновало произношение, чем простой словарный запас.

- А почему нет фотографий ваших родителей? - спросила Юля.

- Feuer, - взмахнул руками Эйдорф, - огон!

- Огонь, пожар.

- Огон, - кивнул немец. - Теперь вы, Валерий, расскажите по-немецки о своей семье.

- Моя семья далеко, родители живут в Ленинграде.

- Это не важно, продолжай, - сказала Юля.

- Можете рассказать о институте, о своих друзьях. Учатся они или работают?

- Все мои друзья: Ксанка, Данька и Яшка работают в губчека.

- Что есть «губчека»?

- Губернская чрезвычайная комиссия. Эйдорф кивнул.

- Ничего не понимаю в системе ваших государственных учреждений. И чем они занимаются на работе, какие должности занимают?

- Это секрет, - сказал Валера.

- Так легко отвечать, - ехидно заметила Юля.

- Расскажите тогда, в каком они здании работают, - предложил профессор.

- Не нужно, Генрих, - твердо сказал Мещеряков.

- Это тоже секрет? - сделал большие глаза Эйдорф.

- Давайте, лучше я расскажу, - предложила Юля.

- Прошу, фройляйн Юля.

- Я выйду позвонить, - сказал Валера.

Он спустился к дежурному и снова набрал ЧК. Друзья пока не вернулись. Мещеряков поднялся в номер. Эйдорф и Юля весело щебетали на смеси немецко-русских слов, но половину словаря им все равно заменяли жесты. Валерка прихлебывал остывший чай, смотрел на Юлю и чувствовал себя гораздо лучше, чем когда прижимал к уху пустую бибикающую трубку.

Прощаясь, Генрих пропустил девушку вперед, а ее кавалера придержал за локоть.

- Извините за излишнюю навязчивость, Валерий, но у меня была причина пригласить вас сегодня в гости. Вот, посмотрите, - профессор подал Мещерякову бумагу.

Валера увидел толстого буржуя, срисованного с плаката, и подпись по-немецки печатными буквами: «Деньги или смерть».

- Значит вы, Генрих, знаете, что такое «губчека»?

Эйдорф виновато кивнул.

- Подозреваете кого-нибудь?

- Я боюсь.

- Я посоветуюсь, - сказал Валерка, - больше ничего обещать не могу. Я ведь там больше не работаю.

- Валера, ты идешь? - позвала с лестницы Юля.

- Сейчас.

- Вам же не нужен дипломатический скандал? - мягко спросил Эйдорф. Мы должны быть союзниками.

- Постарайтесь пока в одиночку не гулять, - посоветовал на прощание Валерий, - и держите дверь на запоре.

- Спасибо, обязательно.

Тряская на булыжной мостовой телега подкатила к больничному крыльцу. С помощью санитара Даниил и Летягин перенесли Яшку с подводы в приемный покой и уложили на койку с колесиками. Епанчинцев с рукой, висящей в тряпичной петле, завязанной на шее, зашел в больницу самостоятельно.

Ксанка и Настя вошли следом, оставив с лошадьми Васина. Остальные чекисты отправились прямиком в здание губчека.

По настойчивой просьбе Ларионова Яшу и раненного в плечо чекиста поместили в одну отдельную палату. Роскошь, но в мирное время вполне допустимая. Данька хотел на всякий случай поставить у дверей охрану, но Епанчинцев его отговорил.

- Я же легкораненый, да еще в левое плечо. Вы мне, товарищ командир, наган оставьте, я за товарищем Цыганковым пригляжу.

- И мне оставь, - одними губами прошептал Яшка.