Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей. Роман

- Да то баба сумасшедша была, - усмехнулся Пасюк, - бешеной собакой кусанная!

- Баба!? Сами как бабы стали! Гриня - маузер! Данька, решив, что дальше тянуть не стоит, принес оружие.

- Только вы, батька-атаман, не стреляйте казаков, - попросил хлопец, подавая маузер.

- Все жалеешь, Гриня? Пороть их надо, да рук не хватает, - сказал Бурнаш, чуть успокоившись. - Запрягай экипаж! Вторая сотня - на конь! Ты, Григорий, со мной поедешь.

- Господин атаман, кони пали, - сказал хорунжий. - Я потому полусотню и взял, что…

- Проклятье! Почему не доложили?

- Думали - оклемаются…

- Дурак ты, хорунжий, - в сердцах сказал Бурнаш, - ровно в салочки играешь.

- Вот, на конюшне нашли, - Пасюк подал атаману бумагу.

«Мстители», - прочитал Гнат и побагровел.

- Собрать здоровых коней! Вторая сотня - на конь! А ты, хорунжий, лечись, с тебя спрос впереди будет.

Данька принес атаману пиджак, они сели в поданый экипаж: автомобиль-ландо, запряженный четверкой цугом. Металлические части авто и сбруи сверкали на солнце, а сидения были укрыты дорогим турецким ковром.

- Вперед! - скомандовал Бурнаш, одновременно давя на автомобильный клаксон.

Всадники, чьи ряды пополнились новыми товарищами, быстро двинулись в обратный путь. С одной стороны, их ободрило присутствие самого атамана, с другой - они старались скрыть перед ним страх, внушаемый таинственными мстителями. Последнее время бурнаши постоянно натыкаются на ловушки и неприятности, приготовленные этими неуловимыми врагами. Не исключено, что в станице их ждет новый сюрприз, и от этого делается как-то зябко даже под палящим солнцем.

Всю дорогу Бурнаш проповедовал что-то об идейном анархизме, а Данька мучительно размышлял: догадались ли ребята, что бандиты могут вернуться в станицу? До сих пор повторных налетов атаман не устраивал, но, видно, его терпение лопнуло. Теперь он не оставит без внимания ни малейшей вылазки Мстителей. Значит, следует быть еще осторожней.

Сотня настороженно вступила в притихшее село. Даже ребятишек не было видно на улицах. Бурнаши озирались, опасаясь засады. Данька старался разглядеть хоть кого-то из друзей, но тщетно. Атаман сигналом клаксона остановил свое войско на деревенской площади.

- Слушай мою команду: всю станицу согнать сюда! Тех, кто вилами махал, особливо ту бабу - взять под арест и приволочь на площадь. Пускай другие знают, как не слухать батьку Бурнаша. Все амбары спалить, а помощничкам «мстителей» всяких - и хаты заодно. Кто драться будет - стреляй не глядя, я так велю! Ясно?

Бандиты рассыпались по станице собирать народ. Загорелись амбары, заголосили бабы…

Данька прошелся вокруг площади, но никакого знака Мстителей не услышал, никто не прокукарекал. Значит ушли друзья в лес на базу.

Вокруг машины собралась порядочная толпа селян: старики, бабы да ребятишки. Цепь казаков огораживала их - чтоб не разбежались. Отдельно, при карауле, стояли шесть арестованных - уже в кровоподтеках и царапинах, видимых сквозь разорванную одежду.

- Братья станичники! - громко сказал Бурнаш, встав в автомобиле. - Да, братья! Потому что верю вам и прощаю все! Не могли вы, станичники, сами додуматься батьке Бурнашу мешать в справедливом бою с красными собаками! То злые люди подбили вас на нехорошее дело! Правильно?.. - толпа промолчала. Вот стоят шестеро - они тоже братья мои и сестры. Только еще сильнее обманутые красными «мстителями». Этого я простить не могу… Если каждая баба на казаков с вилами бросаться станет - куда это годится?

- Ничего, мужья наши вернутся - они вам не вилами пригрозят! крикнула одна из арестованных.

- Тебя как зовут? - спросил атаман.

- Анисья.

- Вот, Анисья, грозишь ты мне вилами из-за угла, коварно, хорунжего моего ранила - а я на тебя не обижаюсь. Мне жаль тебя - такая ты обманутая! Что тебе красные дали? Ничего! А я тебе, хоть ты и преступница, жизнь дарю! И другим таким же врагам батьки Бурнаша - тоже. Но не запросто так. Слышите, станичники?! Если к завтрашнему полдню доставите мне в Липатовскую двадцать подвод с пшеницей - отпущу я их на все четыре стороны. А нет - не обессудьте! - атаман развел руками.

Бурнаш сел и клаксоном дал сигнал к отправлению.

- Будь ты проклят, ирод! - крикнула Анисья.

Пораженная толпа станичников молчала. Арестованных связали, посадили на две телеги и повезли в Липатовскую. Впереди колонны, как обычно, двигался экипаж атамана, довольные бурнаши ехали следом. Ух и голова у батьки, вот голова! И простил всех, и так дело повернул, что сами крестьяне ему пшеницу к штабу доставят. Голова!