Константин Храбрых - Сломанная Печать

Что? Как я выбрался из Лабиринта? Никак, я все еще в нем, а он во мне. Посещение закрытого мира и крохи подаренных знаний принесли не только пищу для разума, но и решение некоторых проблем.

Вскоре я завершил печать и сдал ее приемной комиссии на растерзание. Должен признаться, что экспериментировать с ней они пока не рисковали, особенно после того, как полгода назад (по местному времени, не по моему субъективному, так как время течет в Лабиринте совершенно иначе) была разрушена едва ли не половина академии, и теперь во всю идет большая стройка. Не хватало еще призвать ифрита, который помимо самой академии сотрет с лица земли и саму столицу со всеми ее обитателями.

- Интересное решение. - Глава кафедры призыва инфернальных сущностей едва ли на вкус магический мел не попробовал, которым была начерчена на полу Соломонова печать. - Вот только непонятно с языком рун использованных в магическом контуре... раскопали древние свитки?

- Вроде того, лер профессор.

- Интересно... мне даже не терпится поэкспериментировать... Печать одноразовая?

- Контур запечатывания одноразовый, - принялся пояснять я. - Тип магической энергии которым он напитывается не важен, делая саму печать многофункциональной, после того как контур нарушен, энергия растворяется в мировом слое и контур исчезает, для повторного запечатывания требуется создавать новый контур.

- А каков предел насыщения?

- В зависимости от типа энергии по шкале Горстома. В основном вторая и третья ступень.

Профессор отошел посовещаться с коллегами.

Я же достал из поясной сумки свиток с печатью Соломона, так как, скорее всего для исследования неизвестных печатей им нужен будет стабильный образец. Да кстати забыл добавить что печати, нанесенные на гладкую поверхность листа или картона нельзя складывать, это нарушает магический контур. Для удобства такого применения используют свернутые в трубку свитки или карточки по типу игральных карт. Но и тут имеются свои ограничения, многие типы печатей могут самостоятельно насыщаться энергией рассеянной в пространстве, и при нахождении с противоположными по типу печатями возможна их детонация. Для этого используются блокирующие магию контейнеры из серебра или железа. Последнее проще и дешевле по материалу. Хотя в некоторых мирах вообще железа днем с огнем не найдешь, там используют свои аналоги. Таже обычный камень, главное без инородных вкраплений.

На жетоне зачетки появилась новая руна успешно сданных экзаменов, после чего жетон снова стал гладким словно стекло. Хотя честно признаться откупаться пришлось "мама не горюй", сорок книг из мертвых библиотек других миров! А все потому, что я отсутствовал на занятиях по не зависящим от меня причинам! Эти скряги уже потирали руки, собираясь погреться в лучах славы переводчиков и первооткрывателей тех или иных тайн.

Усмехнувшись своим мыслям, я понял, что все сильнее становлюсь эмоционально схожим со смертными. Вот только хорошо ли это?

Хотелось переговорить с Олесом, но он на другом конце континента, а за дверью аудитории, в которой проходил последний экзамен, с желанием разнести тараном дверь и половину стены стояла Тиалль!

Поклонившись комиссии преподавателей и начальников кафедр я вышел, оставив едва ли не светящегося как неоновая вывеска главу кафедры призывателей инфернальных сущностей с контуром Соломоновой печати.

Стоило мне выйти, как на шее повисла моя серая, с маниакальным желанием придушить меня, своими объятьями.

Правда поговорить особо не удалось, время пребывания в этом мире истекло, и до следующего раза должно пройти какое-то "время". Когда я растворился прямо в ее объятиях, на глазах у нескольких преподавателей и студентов, девушка испуганно ойкнула.

Извини, в следующий раз постараюсь задержаться подольше в этом мировом слое.

Солнечный свет едва-едва пробивался сквозь грязно-серые облака, сплошным ковром закрывавшем небо. В воздухе витал непонятный запах, который я никак не мог опознать, да и смысл? Миров - бесконечность и, если забивать себе голову всеми мелочами, можно свихнуться.

Глинистая почва по твердости и упругости напоминала старую, резину, слегка пружиня при каждом шаге. Трава и растительность была крайне жесткой и острой по краям, особенно серые молодые травинки, из-за которых мне срочно придется менять изрезанные сапоги.

Этот мир был странным. И еще здесь все было "пропитано" смертью. Нет не моим народом, а смертью в своем первоначальном виде. Проходя мимо кустарника, усыпанного мелкими красными плодами, напоминающими шиповник, я ненадолго задержался, разглядывая труп молодого парня. Затянутое в пятнистый комбинезон тело было оплетено шиповатыми побегами кустарника, а сам труп, словно на глазах высыхал, или его выпивали. Последнее, скорее всего.