Константин Храбрых - Сломанная Печать

- Тебе напомнить шесть свернутых челюстей и две сломанные руки на прошлой неделе? Единственное чувство, которое ты сейчас испытываешь - это отцовское терпение, и большого широкого ремня по заднице! Вопросы есть? Вопросов нет!

- Вот так и живу с комнатным тираном! - Тяжело вздохнула Кристина, глядя в глаза серой эльфийки.

Я залег в глубокой траншее, скрываясь от тепловых датчиков треклятого трехногого танка из-за меня перепахавшего половину леса. Механизм с гулким звоном рассекал пространство над моей головой темно-синими лучами неизвестной энергии, вспахивая поля, не хуже, чем ребенок перекапывает песочницу.

Ползти по вязкой как гончарная глина земле мало приятного. Но мне бы только доползти до края траншеи, там уже будет или куда опаснее, или куда безопаснее, но надеюсь не под огнем сбесившегося самоходного танка.

Луч срезал огромный пласт земли, и меня накрыло горячей и дымящейся субстанцией.

Я тонул. Над головой под голубой водой ясно светило солнце. Я что есть сил, попытался всплыть наверх. Воздуха не хватало.

Воздух...

Я стоял на краю лесного озера и выжимал от влаги одежду.

С тоской вспоминаются спокойные и тихие вечера в общежитии за чашкой кофе и хорошей книгой. Жить в калейдоскопе трудно и невозможно. Единственное время, когда все перестает меняться - грань сна и яви. Пока я сплю вокруг, словно небольшой участок тишины и стабильности, иначе бы я просто сошел с ума в первую неделю.

Лабиринт такое чувство не столько вокруг меня, а сколько внутри меня, кидая меня из одного мира в другой со скоростью миксера смешивающего части миров.

- Не думал я, что ты обидчив. Что грозен в гневе и строптив.

Кот появился как всегда неожиданно, испортив одним своим появлением все настроение.

- Ты доставил записку?

Кота непроизвольно передернуло.

- Доставил, ученик неволи. На стол к творцу своих миров.

- Ну, тогда считай, что процентов на десять я тебя простил.

Кот кувыркнулся в воздухе и поплыл по воздуху против часовой стрелки, огибая меня, и держась на расстоянии двух-трех метров. Прошлый раз ему сильно досталось за одежду.

- Как мелочен народ бессмертный! Как мелочен, как скуп и слеп! Мои старанья лишь во благо! А что в ответ?

- Пустить на шубу или меховой берет!

Кот в ужасе отпрянул в сторону, исчезая. Но тут же появился с другой стороны озера, зигзагом проплывая над ровной гладью озера.

Натягивать мокрую одежду на голое тело приятного мало, но этот когтистый и пушистый меховой коврик, постоянно действующий мне на нервы сопрет - не дорого возьмет. Блин еще немного и сам начну говорить и думать рифмовано.

Глубоко вздохнув, я сделал шаг, вперед пытаясь представить то место, куда хочу попасть. Первое чему учатся в Лабиринте - сосредоточенность и готовность ко всему. Вторым шагом является попытка, а затем и контроль над пространством. Самое сложное во всем этом контроль над временем. Время - единственная, неизменная и точная единица измерения. Можно придумать миллиарды метрик, но время является тем, что оно есть - начало и конец всей жизни, живой и неживой. Спросите, что за бред, как может существовать неживая форма жизни? Спросите у теоретиков, они вам расскажут бесконечную лекцию по природе жизни и анти-жизни.

Ладно, продолжим.

Кошачья наивность и вредность арбитра напускная. Он как хороший актер играет свою роль, устраивая различные проверки, в качестве бонуса правда может выполнить мелкие просьбы. Каков настоящий облик существа можно только догадываться. Но то что он принял облик бессмертного творения земного писателя, говорит о том что существо склонно к сантиментам.

Поднявшись на ноги, я накинул на голову капюшон и, сосредоточившись, шагнул в пропасть, над которой сидел.

За два субъективных года, которые я провел внутри Лабиринта, ко мне вернулись только крохи былых возможностей. Мне буквально с нуля пришлось осваивать контроль и продолжать тренировки, начиная с начала тысячи раз. Это весьма тяжело, но терпение одна из доминирующих черт моего народа.

Сосредоточенность... Контроль...

Сейчас!

Когда до столкновения с водной гладью кроваво-красных вод оставалось всего-ничего, скорость замедлилась, и я плавно ступил на слегка покачивающуюся поверхность. Пройдя пару шагов, я резко крутанулся на месте, закрепив образ в памяти и закрыв глаза, сделал еще пару шагов.

Открываю глаза.

Шумная людская площадь, заполненная спешащим по своим делам народом.