Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

Пришлось принять предложенный локоть, и мы пошли по зеленым коридорам, в которых гость ориентировался намного лучше меня. Через пару минут молчания, мужчина спросил:

– Что вы думаете о смерти господина Ларкинса?

Я едва наметила усмешку в уголках губ:

– Ваше Сиятельство! Вы совершенно не выносимы! Кто же задает такие вопросы девушкам?

– Леди, я могу быть таким, каким захочу. Особенно с девушкой, которую собираюсь скомпрометировать.

А выглядит наша прогулка с точки зрения морали и правил, принятых в обществе, в самом деле … многозначительной. Юная леди и джентльмен прогуливаются в парке. Одни, без сопровождения. Хороший повод для сплетен. Но репутация девушки в руках самой девушки.

– Ваше Сиятельство, я не позволю вам сделать ничего, бросающее тень на мою репутацию. А по поводу господина Ларкинса… ужасная трагедия.

– Соболезную семье, – фальшиво вставил он. – А что он за человек был? Каково ваше мнение о нем?

И как бы помягче сказать, что он слыл мерзким язвительным старикашкой, не гнушающимся заниматься ростовщичеством.

– Он был сложным человеком…

Джеремайя засмеялся:

– Леди Изабелла, вы считали его отталкивающей личностью, с которой и общаться только правила хорошего тона и обязывают. Кстати, не вы одни. Но почему все так решили?

В самом деле почему?

– Он всегда говорил неприятные вещи.

– Которые были неправдой?

Я задумалась:

– Не сказала бы… Просто противно было от его слов. А еще он ссужал деньги в долг. И брал проценты! Многие семьи остались должны ему большие суммы.

– Ваша семья тоже?

– Да! – и тут же опомнилась. – Вы же не думаете, что мой отец, я или моя сестра могли…

– Леди, – мужчина остановился и поцеловал мне руку. – Мне не столь интересен вопрос «Кто?». Слишком он простой. Всегда более занятным является вопрос «Почему?». В данной ситуации я боюсь одного: убийство Ларскинса может повлечь за собой следующие. Как в горах снежная лавина начинается с маленького камешка. Ваш милый городок похож и не похож на тысячи других. Здесь так много внимания уделяют благопристойному поведению и репутации, что становится важнее выглядеть, чем быть. У вас все не так, как кажется на первый взгляд.

– Будто бы в столице не так… – обиделась я за свою маленькую родину.

– Люнденвик большой. И там царит не только лицемерие. Вы можете позволить себе роскошь жить так, как вам хочется. Что же касается вопросов. Я не при исполнении. Не могу вот так просто подойти к вашему отцу или кому-нибудь иному и осведомиться, где и как он провел время в тот злополучный вечер. Как бы не очерняла наше ведомство журналистская братия, заклинание истины применятся на тех допросах, когда дело касается безопасности Империи.

Вдруг он замер, прислушиваясь. Резко притянул меня к себе, прошептал несколько слов. Глаза знакомо полыхнули колдовской зеленью.

– Опять отвод глаз? И зачем? – простонала я в голос.

Через минуту на дорожке появилась Лаура с непривычным для нее хищным выражением лица. Девушка чуть ли не пробежала мимо нас, она явно кого-то искала. Я догадываюсь кого!

– Кстати, а вы знали, что наш знакомый господин Ларкинсон был основным меценатом сиротского дома и богадельни при монастыре святой Елены? – маг отцепился от меня и развеял чары. – Если по завещанию приюту не будет отписана круглая сумма, то сестрам придется закрыть курсы портних для девочек.

– Заниматься благотворительностью считается хорошим тоном.

– Не раз в год на Великие Праздники, а регулярно, каждый месяц. С отчетами, с анализом эффективности, в плотном сотрудничестве с руководством. Таких единицы.

Мы вышли на небольшую площадку над берегом Сильвер-ривер. Кованые перила ограждения охраняли от падения в быстрые воды реки. Поговаривали, в ее омутах в древние времена водились русалки.

Граф Мансфилд решил продолжить играть в джентльмена:

– Леди, позвольте я поднесу вашу сумочку?

И взялся за шелковый шнурок ридикюля.

Ага! А там пистолет, из которого недавно в человека стреляли! Еле его туда упаковала. 35 сантиметров револьвера никак не хотелось помещаться в маленький вышитый бисером мешочек. Что поделать: освоила, как его разобрать на три части. Ценой простреленной подушки и испачканных простыней.

– Не позволю, – совсем не по этикету заупрямилась я и вцепилась в сумочку обеими руками.

– Я настаиваю! – стоял на своем Его наглое Сиятельство.

Интересно, если я ее сейчас в речку брошу, он нырнет за ней или нет?