Алена Котова - Ярих Проныра

Он приник к горе ухом и медленно, словно нежно гладя, водил по ней руками, и нащупав что-то только ему ведомое, улыбнулся.

– Уверен, я не ошибся. Это дверь и через пару часов я ее открою.

Подошел Ярих.

– Дверь где?

– Здесь, – лепрекон обвел контур двери руками.

– Я на всякий случай, – сказал, словно извинился Ярих и начал свое заклинание, похожее на танец ладошек.

Камень впереди не исчез, но задрожал, словно был отражением в воде.

– Надо же, никогда бы не подумал, это и в самом деле дверь, – удивился он. – Быстрей проходите. А сам сел на Уханчика и направил его в открывшийся проем. Еще несколько секунд в дверь, напоминавшую толщу воды лился свет, а потом стало темно. Абсолютно.

– Вы меня раздавите, – пожаловалась Лиарна.

– Кто мне на хвост наступил?! – возмутился Велиофант.

– Стойте! Остановитесь, пока мы никуда не свалились, – потребовал Хрячик. – Ярих, разжигай свой настоящий огонь.

Тут вспыхнул маленький, как от свечки огонек. К нему Хрячик поднес и разжег ветку.

– Так вот зачем тебе эта куча хвороста! – подивился дальновидности лепрекона Ярих.

Хрячик, сделав знак всем замереть, прислушался.

– Я пойду впереди, а вы следом, на Уханчике.

Босоногий Хрячик весело шагал вперед, словно не замечая, что идет по темной холодной и сырой пещере. Он даже улыбался, а губы беззвучно шептали, – «Домой!»

– Ты ходил в храм? – спросил вдруг Велиофант Яриха.

– Ну да, по праздникам мама брала с собой.

– Спорим вы никогда не подходили к статуе богини тишины и размеренности?

– Нет.

– Знаешь, она ведь и на голове-то не слишком в почете. Все считают ее слишком скучной. А я вот, когда вернусь, – продолжал свою мысль Велиофант, – Поднесу ей богатые дары. И вообще, вероятно, стану приверженцем нового культа.

– И как тебя угораздило? – вмешался в разговор тихо шагающий рядом Хрячик, – Обычно домового из дома сметаной не выманишь, ты – явное отклонение в породе.

– Не уверен, что рискнул бы на подобное по своей воле.

– Холодно здесь и сыро, пожаловалась Лиарна. Она сидела, укутанная в два одеяла и мерзла.

– Действительно, повел носом Хрячик. Номы, на что дикари, а воду к своим норам подводить умеют.

И, словно в подтверждение его слов, босые волосатые ноги пошлепали по воде.

– Пещеры затопило! – Хрячик едва не плакал, – Вы плавать умеете?

– А то! – хитро улыбнулся Велиофант.

«Может он просто скалится, может это просто свет так косо от клыков отсвечивает, – думал лепрекон, – Это же угораздило меня про воду забыть! Все знают, нет более жалкого зрелища, чем мокрый кот, а тут не просто кот – тут домовой как-никак. Не зря ведь бабушка все детство твердила – кто домового обидит, тому сто лет счастья не видать!»

Велиофант же указал лапой на вязанку хвороста, привязанную к спине лепрекона и превосходящую его по размеру.

– Выбери пару веток для весел.

Потом Хрячик и Ярих сгрузили с жука сумки и Лиарну в одеялах.

– Помоги, – попросил Хрячика Велиофант, когда они с Ярихом держались за края панциря, пытаясь перевернуть Уханчика.

– Подсобить!? – обрадовался Хрячик, – Это я всегда.

Он аккуратно, чтоб не затушить, положил на каменный пол горящую ветку, и, перевернув жука как пушинку, едва не уронил Яриха и Велиофанта. Потом с воодушевлением помог им закинуть назад сумки и Лиарну. Вместе они поднесли Уханчика к воде, чтобы не поцарапать и не повредить панцирь о камни и осторожно положили на воду.

Ярих перенес на Уханчика Велиофанта, влез сам, а последним, оттолкнув их от берега дальше в воду, вместе с охапкой сухого хвороста за плечами, впрыгнул Хрячик. Огонь на их самодельном факеле метнулся, но не погас. Хрячик, чтобы не занять все пространство на жуке хворостом, сел спиной к краю.

Головню Хрячик передал Яриху, а сам взялся за весла. Широкие, в начале пещеры своды между тем сужались и становились ниже. Это стало ясно потому, что появились тени. Их тени, пляшущие от слабо колышущегося пламени в руках Яриха.

Хрячик вздыхал, Велиофант ворочался, Ярих переводил взгляд от одного к другому. Все они молчали, но думали об одном и том же: «Что будет, если проход станет совсем узким или уйдет под воду?»

Выхваченные из темноты куски стен снизу были влажными и неприятно поблескивали. Ярих не сводил с них рассеянного взгляда. Этот полумрак гипнотизировал его. Он словно заснул с открытыми глазами и чуть не подскочил, услышав, как гора, а то, что голос принадлежит камню, не вызывало сомнений, заговорила: