Они быстро надвигались. Сквозь шум волн, ставший уже привычным, Гришка расслышал недалекий стук машины.
Еще не решив, что делать дальше, Гришка встал во весь рост, но тут вдруг что-то тяжелое ударило в борт лодки…
Лодка крякнула и повалилась набок. Из темноты надвинулась неясная громадина. Гришка кинулся отпихивать ее руками, он закричал и тут нечаянно нащупал в темноте что-то жесткое и твердое вроде толстой холодной доски. Он ухватился за эту доску. В то же мгновение вода с шумом хлынула в лодку, лодка ушла из-под ног и пропала. А Гришка так и остался висеть. Со всех сторон его обдавали холодные брызги, он уже вымок до нитки, но не замечал ничего. Крича и болтая ногами, Гришка с каждой секундой крепче впивался руками в холодную доску, понимая, что в этом его спасение.
Вдруг откуда-то сверху упал свет. Гришка быстро огляделся и ясно увидел, что висит над водой, уцепившись за лапу якоря.
— Эй, не скули, парень, держись! — крикнул кто-то сверху.
Свет погас. Стало еще темнее.
Вот тогда Гришке сделалось страшно. Он почувствовал, как слабеют руки. Одежда отяжелела от воды. Вот-вот, казалось ему, он отпустит якорь. Он зажмурился от страха, но тут чья-то сильная рука обхватила его поперек живота.
— Хватайся за трап, дурень! — услышал Гришка тот же голос и, пошарив руками, ухватился за веревку.
Потом нащупал другую веревку, ногой поймал ступеньку и, утвердившись на веревочной лестнице, раскачиваясь и ударяясь о мокрый борт, полез кверху. Невидимые руки подхватили его под мышки и как пушинку вынесли на палубу. Вспыхнула люстра на мачте, палуба осветилась.
Какие-то люди обступили Гришку, его о чем-то спрашивали, но он с перепугу едва стоял на ногах и громко стучал зубами. Потом, подхватив под руки, его повели куда-то по мокрой палубе, и он сам не заметил, как оказался в большой светлой каюте. Посредине каюты стоял стол, обитый белой клеенкой, вокруг стола с трех сторон — мягкие кожаные диваны. Над столом висела яркая лампа.
Лампа качалась, и вся каюта тоже качалась. Гришку посадили на диван. Мутные ручейки натекли с его одежды на кожу дивана и змейками побежали по палубе. Гришке почему-то очень стыдно стало за эти ручейки. Он попробовал ладонью задержать их и оглянулся.
Напротив за столом сидел усатый старик в черном кителе с золотыми нашивками на рукавах. Он с интересом посмотрел на Гришку и строго спросил:
— Сколько было-то?
Гришка не понял.
— Сколько вас в лодке было, кто да кто, говорю? — сердито сказал старик, и Гришка совсем испугался.
— А никого, дядя, не было. Я один, — сказал он и разревелся.
— Добре, — сказал старик. — Раз один, тогда и реветь нечего. В море и так рассола хватает. А ну, раздевайся-ка, живо!
— А зачем раздеваться-то? — всхлипнул Гришка и покорно стал расстегивать рубашку.
— Драть тебя буду — вот зачем. Чтобы в море один не шлялся! — ответил сердитый старик и крикнул кому-то: – Стеганку новую принесите, поаккуратнее выберите, да поскорее!
«Стегать будет», — подумал Гришка и поежился. Он решил, что стеганка — это что-то вроде собачьей плетки, и боязливо поглядывал на дверь, ожидая, когда принесут эту плетку. Но вместо плетки принесли ватную куртку и такие же штаны.
— А ну-ка, живо скидай свою робу да одевайся в сухое.
Не стану я тебя драть. Давай лучше чай пить, — сказал старик и улыбнулся одними глазами.
Гришка быстро скинул мокрую одежду, набросил куртку, не снимая сапог, натянул огромные штаны. Старик сам подвернул ему рукава и усадил рядом с собой на диване. После мокрой рубахи в ватной стеганке показалось так тепло, что Гришка сразу разомлел. Как сквозь сон видел он, что дневальный принес ярко начищенный чайник, что на столе появился хлеб, сахар, брусника, соленая рыба и другая еда. Кто-то расспрашивал Гришку, как он попал в море один в такую пору. Гришка ел, пил, отвечал что-то, а потом, не вставая из-за стола, уронил голову прямо на клеенку и заснул.
Проснулся он в другой каюте, на другом диване. Над ним стоял вчерашний старик и тормошил его:
— Эй ты, заяц морской, вставать пора!
Гришка поднялся и увидел, что тут же на диване сложена его высушенная одежда. Рядом с диваном стояли и сапоги. Гришка вскочил, оделся и стал обуваться. А старик взял другой сапог и долго рассматривал его со всех сторон.
— Да, брат, сапоги у тебя важнецкие, настоящие морские, — сказал он наконец. — Ты где же такие спроворил?
— Отец подарил, — сказал Гришка и, вспомнив отца, спросил растерянно: — А как же он-то теперь, без меня-то?
Читать дальше