Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №3

Рождение — юность — зрелость — старость — смерть. Неизбежный цикл развития каждого живого существа.

Колос вырос, чтобы дать зерно и умереть; зерно, прорастая в стебель и новый колос, перестает существовать.

Неотвратимость этого закона человек понял тысячелетия назад, поднявшись на высшую ступень развития природы и приняв титул Homo sapiens (Человек разумный).

Но разум человеческий до сих пор не может смириться с ограниченностью жизни. Среди наук ведущая роль в борьбе за жизнь человека должна быть отведена биологии и медицине. Это они избавили нас от сотен болезней. Ученые именно этих областей знания развивают возникшую почти триста лет назад науку о продлении жизни — геронтологию.

Есть, однако, в биологии и другое направление, связанное с изучением самого факта смерти, факта, который можно познать и, может быть, преодолеть — перешагнуть не в бессмертие, конечно, но к новой, пусть недолговечной жизни.

Принято думать, что проблема воскрешения из мертвых относится скорее всего к области фантастики. А это не так. История биологии знает немало смелых экспериментаторов, изучавших смерть. И, пожалуй, редкая фантастика сравнится с результатами, добытыми ими.

В ЩЕПОТКЕ ПЕСКА

Дом, в котором жил натуралист-любитель Антон Левенгук, ничем не отличался от других домов Дельфта, провинциального голландского городка. Все они были крыты черепицей, на которой после дождя иногда образовывались легкие налеты мха. Впрочем, мох быстро высыхал на солнце и развеивался ветром. С годами в водосточных трубах скапливался мелкий песок, постепенно ссыпавшийся с черепичных крыш.

1 сентября 1701 года Антон Левенгук положил щепотку такого песка под свой самодельный микроскоп. Каково же было его удивление, когда, кроме песчинок, он обнаружил под микроскопом маленькие, дотоле неизвестные существа странного вида. У микроскопических «зверьков» на голове помещалось что-то вроде колесиков, при помощи которых они двигались.

Это были коловратки, обитательницы мхов, теперь хорошо известные науке.

Левенгуку удалось обнаружить коловраток даже в сухом, раскаленном на солнце песке. Правда, для удобства наблюдения к песку приходилось добавлять немного воды.

Тогда Левенгук взял пробу абсолютно сухого песка и прибавил к нему дождевую, да еще и прокипяченную воду. Теперь можно было быть уверенным, что в воде живых существ нет.

Но через полчаса в стеклянной трубочке опять плавали… коловратки.

Левенгук повторял и повторял свои опыты — результаты оставались прежними. Даже песок, пролежавший сухим два года, содержал коловраток.

О своих исследованиях Левенгук сообщил Лондонскому королевскому обществу. Однако открытие это было оставлено без внимания. Скорее всего Левенгуку просто не поверили. Повторять же его опыты было нелегко — микроскоп в то время являлся большой редкостью.

Так или иначе, но факт «оживления» высушенных коловраток в Англии не произвел впечатления и был забыт.

Да и были ли эти коловратки мертвыми? Сам Левенгук полагал, что нет. Просто при высушивании коловраток наступает видимость смерти, очень сильное замедление жизненных процессов, но не полная смерть. Стоит им создать определенную среду, прибавить воды, и жизнь снова вступит в свои права. Таков был вывод Левенгука.

Совсем иного мнения в этом вопросе придерживался другой замечательный исследователь того времени, ТурбевиЯ Нидхем, которому в 1743 году удалось сделать открытие, не уступающее, пожалуй, по интересу и значению опытам Левенгука.

Нидхем исследует зараженные зерна пшеницы. Болезнь злака заключается в том, что некоторые колосья оказываются наполненными черноватыми, точно подгорелыми, зернами. Внутри же зерна представляют собой белую мучнистую массу. Рассматривая эту массу под микроскопом, Нидхем заметил, что она состоит из каких-то волокон.

«Чтобы лучше рассмотреть эти нити и разделить их, — пишет он, — я пустил на препарат капельку воды, и вдруг, к моему величайшему изумлению, нити отделились одна от другой, ожили и стали производить неправильные движения, не поступательные, а извивающиеся, змееобразные, и движения такие продолжались в течение 9-10 часов. Я полагаю, что это особый вид водных животных, которых можно назвать червями, угрицами или змейками, на коих они очень похожи».