Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №3

ЛЕТНОЕ ПОЛЕ

Тесной стайкой собираются пассажиры «713-го». Они не торопятся к ярко освещенному зданию аэровокзала, откуда из репродукторов призывно несется бравурная мелодия. Пассажиры необычного рейса как будто стремятся отдалить тот момент, когда вновь растворятся в огромном мире, потеряют близость, возникшую между ними несколько часов назад.

— Ну, кажется, все в сборе! — говорит кто-то.

— А где же доктор? — спрашивает Фреди.

Дверцы санитарной машины закрываются за последними носилками. Машина трогается с места. Седой врач провожает ее взглядом.

— Доктор Рихард Гюнтер?

Врач оборачивается. Перед ним двое в плащах, с удивительно неприметными лицами. Неподалеку группа людей в таких же плащах. Среди них знакомый нам агент. Он смотрит в сторону.

Врач застегивает пальто.

— Я готов.

Люди в плащах вместе с ним направляются в сторону от светящегося здания аэровокзала.

Гюнтер внезапно останавливается.

— В чем дело?

— Одну минуту.

Врач возвращается к группе, среди которой стоит агент. Вынимает записную книжку и авторучку.

— Извините. Забыл вернуть.

Три фигуры уходят в сторону от здания аэровокзала. Группа людей в одинаковых плащах смотрит им вслед.

— Ты что-то дрожишь, приятель, — говорит один из них агенту. — Знобит?

Второй достает плоскую фляжку, отвинчивает колпачок.

— На, согрейся…

Льется виски.

— Получишь повышение, — с завистью говорит первый. — С тебя причитается!

Агент пристально смотрит на говорящего и неожиданно выплескивает ему прямо в лицо содержимое колпачка.

Спотыкаясь, неверной походкой идет прочь, куда-то в глубь неосвещенного летного поля…

— Что с ним?!. — растерянно произносит человек в плаще, вытирая лицо.

— Нервы… — говорит другой. — Попробуй посиди целый день в этом сумасшедшем самолете!..

Оцепенев, стоят пассажиры «713-го».

Два человека в плащах проводят мимо них врача.

Иржи невольно бросается вперед. Генри крепко стискивает его руку.

— Стоп, приятель! Этим ничего не добьешься…

С высоко поднятой головой спокойно идет седой врач.

Плотной стеной стоят пассажиры «713-го», провожая взглядами арестованного. Кристин и Иржи, Генри и студентка, филуменист и солдат, молодожены, толстяк и миссионер, американцы и женщина в сари…

Мы замечаем, как изменились, стали строже их лица…

А на другом конце летного поля со стартовой дорожки с ревом подымается очередной самолет.

Поблескивая габаритными огнями, он уходит в ночное небо.

В основе сценария А. Леонтьева и А. Донатова, лежит происшествие на первый взгляд невероятное. Но в наше сложное и бурное время случаются происшествия, ничуть не менее фантастические. Достаточно хотя бы вспомнить трагическую судьбу «Принцессы Кашмира».

Жестокая беда обрушилась на пассажиров лайнера «713» по ошибке: не в них метила вражеская рука, подсыпавшая морфий в кофе членам экипажа, — в самолете должна была лететь «красная» делегация.

Люди, которых объединила, а в чем-то и разъединила беда, отнюдь не герои, кроме врача-антифашиста, человека, закаленного борьбой и жесточайшими, на грани гибели, испытаниями. Кинооператор, коммивояжер, пастор, солдат и другие — люди разных национальностей, разной социальной принадлежности, разных взглядов и убеждений. Перед лицом гибели они раскрываются до конца. Многое подспудное, тайное, возвышенное и низкое, жертвенно-благородное и шкурническое становится явным; обнаруживается подлинная сущность человека, порой скрытая даже от него самого. Робковатый, наивно-хвастливый кинооператор оказывается человеком большого мужества; самоуверенный, грубый американский солдат — тряпкой; циничный » разочаровавшийся в жизни безработный юрист находит в себе нетронутый запас человечности; а блестящий южноамериканский экс-правитель оказывается гнусным шкурником и трусом. При всей своей неожиданности, порой причудливости эти превращения психологически подготовлены и обусловлены.

Часто еще раздаются голоса, выражающие неверие в жизнеспособность жанра психологического детектива. «Читатель будет следить только за фабулой и пропускать всю психологию», — вот смысл аргументации маловеров. Да, там, где сюжет и психологический анализ являют собой нечто вроде слоеного пирога, так оно и будет. Но если драматизм действия нерасторжимо связан с психологией героев, это не соединение, а сплав. Характеры движут фабулу и, в свою очередь, питаются ею.